— Привет начальству!
Шанин нахмурился.
— Привет, привет, дорогой, — отозвался Рашов в тон рабочему. — Ну, хвастай, что ты тут сооружаешь.
— А вы кто, если не секрет?
— Я секретарь горкома партии. А остальных товарищей вы, надо думать, знаете.
— Вот этого, солидного, впервые вижу, — показав на Замкового, ответил рабочий.
— Директор строящегося комбината товарищ Замковой Афанасий Иванович, — представил Рашов.
— Комбината? — удивился рабочий. — Комбинат еще когда заработает, а директор уже есть! И получает, наверное, прилично?
— Нормально получает. — Заметив, как рабочий многозначительно дернул кривоватым носом, Рашов усмехнулся. — Не согласен? Директору следует платить тогда, когда предприятие работает, так, что ли? Стройте быстрее, вот все и встанет на свои места.
— Я тут недавно, а поэтому претензий не принимаю. — Ответ рабочего прозвучал так, словно если б он приехал сюда раньше, то комбинат давно был бы построен.
— Какая жалость, — шутливо заметил Рашов. — А где до этого был?
— Там, где я был, вам лучше не бывать, гражданин секретарь.
— Понятно, случается. Сейчас как дела идут? Скоро дорогу построите?
Шанин мысленно выругался. Его приводила в неистовство эта демократическая болтовня, для дела бесполезная.
— Мастер где у вас? — нетерпеливо спросил он, вклиниваясь в секундную паузу.
— Мастер где-то здесь, и начальник участка Белозеров... Да вот он сам идет. — Рабочий кивнул в сторону насыпи.
Белозеров, высокий, плечистый, подошел, поздоровался.
— Здравствуйте, товарищ Белозеров. — Рашов пожал ему руку, разглядывая с таким же интересом, с каким минуту назад смотрел на рабочего. — Может быть, вы расскажете, как идет строительство подъездных путей?
— Хорошо! Все у нас хорошо, гражданин секретарь, план даем! — опережая Белозерова, отрапортовал рабочий; похоже, он не был настроен исключаться из разговора.
— Уймитесь, Ласавин, — спокойно сказал Белозеров, и тот отошел в сторону.
— План мы действительно выполняем, но работаем сумбурно, товарищ Рашов.
— Почему?
Белозеров перевел глаза на Шанина, помедлил с ответом.
— Причин много. Нужен бетон, не всегда получаем. Графики нарушаются, работу приходится придумывать, только бы не простаивали люди.
— А я читал в газете, что вас обеспечивают бетоном и другими материалами лучше, чем другие участки, — удивился Рашов. — Читали, что пишут о Спецстрое?
— Нет. Корреспондент на участке был, но что написал, я не видел. Когда напечатано?
— Сегодня.
— Я с утра на объектах — не успел. Чем вызван ваш интерес к подъездным путям? К сроку построим, надеюсь.
— Интерес такой. Отсюда до жилых кварталов километров десять, разумно ли строить вокзал так далеко?
— Вот! — выкрикнул Ласавин, который хоть и стоял в нескольких шагах, но ловил каждое слово. — Рабочие тоже об этом спрашивают!
— Так спроектировано, — сказал Замковой. — С расчетом на будущее. Город вырастет, жилье окажется рядом.
— Это будет через полтора десятка лет. В Москве вокзалы в центре, что плохого? — Рашов покачал головой. — Не додумали, товарищи дорогие. С проектировщиками не вредно и поругаться для общего блага. Вы, Афанасий Иванович, допустили ошибку.
Попрощавшись с Белозеровым и Ласавиным, Рашов направился к машине. Шанин и Замковой шли рядом. Чернаков с Волынкиным приотстали.
— Перепало, понимаешь ли это, — сказал Волынкин, кивая на Замкового. В прищуренных глазах председателя постройкома явно проглядывало удовольствие.
— Когда достается другому, есть шанс, что на тебя уже не опустится тяжкая длань начальства. — Чернаков невесело посмеялся.
Они вернулись в управление треста.
В кабинете управляющего Рашов сел за стол с торца, будто собирался председательствовать; повторил то, что говорил раньше одному Шанину:
— Степан Петрович Рудалев просит подумать, как форсировать строительство комбината. Мне поручено узнать ваше мнение, доложить, можно ли пустить комбинат до конца года.
— Трудная задача! — проговорил Замковой, колыхнувшись на заскрипевшем стуле.
Рашов приподнял над плоскостью стола ладонь.
— Устанавливать директивой новый срок пуска нам не станут. Обком считает, куда лучше, если коллектив стройки проявит инициативу, возьмет обязательства. Надо поднять людей. — Взгляд Рашова был устремлен на Шанина: от управляющего секретарь горкома ждал решающего слова.
Пока они бродили по цехам, Шанин окончательно утвердился во мнении, что требование Рашова невыполнимо. И все-таки Шанин не хотел говорить «нет». Предложение ускорить ввод комбината исходит от первого секретаря обкома Рудалева, а тому оно, конечно, продиктовано свыше. Зачем же ему, Шанину, лишние неприятности? Пусть обязательство будет принято. Не будет выполнено? Всегда можно найти миллион объективных обстоятельств в оправдание этого. Рашову, несомненно, очень хочется услышать положительный ответ. Разумеется, докладывать в обком о том, что указание будет выполнено, гораздо приятнее, нежели говорить о том, что оно невыполнимо. Очень хорошо, он услышит то, что ему хочется. Нет худа без добра, обязательство сослужит службу — легче будет выбивать материалы. Пусковой комбинат, попробуй откажи! Тысячу тонн металла, во всяком случае, тогда уже не отберут.