— Ладно, не будем загадывать, — сказала она успокаивающе. — Давай я лучше покормлю тебя с дороги.
— Я с дороги, а ты из больницы, — возразил Дмитрий, обнимая ее за плечи. — Отдохни-ка, сам все приготовлю.
Из гостиной Дина видела, как муж отбивал на столе мясо, крошил лук, резал на дольки маринованный огурец. Дмитрий был счастлив, что может делать это за нее. Дине надоело лежать, она встала с дивана.
Дом Волынкиных смотрит на Рочегду. Весь Рочегодск смотрит на реку, растянувшись вдоль высокого берега узкой, в два-три ряда домов, полосой. Лишь в центральной части от берега к лесу уходят кварталы многоэтажных зданий. Ближе к окраине рассыпаны старые деревянные дома. От реки их оттесняют грузовые участки порта, слипы судостроительного завода, биржи лесоперевалочных баз. За биржами Рочегда поворачивает на восток, и там город кончается. По левому берегу высятся сумрачные ельники, на правом берегу к самой воде подступают заросли ивняка. Они тянутся еще полтора десятка километров, затем начинается Сухой Бор — золотой сосновый лес, в котором раскинулись строительные площадки целлюлозно-бумажного комбината и вырос новый город, также смотрящий на реку.
На Бумстрое работают Дмитрий и младший брат Дины Эдик, там же, скорее всего, работает и Динин спаситель. Если бы он был рочегодский, то наверняка не раз попался бы ей на глаза.
Повесив полотенце на обмотанный белым шнуром гвоздь под старинным медным рукомойником, Дмитрий подошел к Дине, положил ладони на плечи:
— Соскучился...
— Не надо, — отстранилась Дина. — Пожалуйста, Дмитрий!
Глухо донесся стук входной двери, загремела щеколда в двери, ведущей из холодного коридора в теплый. В комнате появилась тетка, держа за руку Вову.
— Прибыли, болящие и командированные? — поздоровалась она. На ее широкоскулом лице тлела блеклая улыбка.
Дина подхватила сына, поцеловала. Вова смотрел на мать большими, светло-коричневыми, как у нее, глазами. Его худенькое, разрумянившееся от радости лицо сияло.
— А ты больше не будешь болеть? — спросил он.
— Не буду, радость моя, не буду, — говорила Дина, перемежая слова поцелуями.
— Ну хватит, хватит, — ревниво сказала тетка, — замучаешь дитя!.. — и, словно спохватившись, выкрикнула: — Валерка-то, Валькин муж, слыхали, первым секретарем партии стал в городе!
— Стал? — спросил Дмитрий. — Уже?
— Ну! Был этот, как его... пленум! И избрали. А ты проездил. Беги-ка, поздравляй свою подружку, вишь, как ей пофартило! У тебя мужик видный, а у ней и того боле, самый теперь главный!
— Надо, надо поздравить, — одобрил Дмитрий.
Глава третья
Дверь открыла Валентина. Одета она была по-домашнему, в старенький халат, высоко взбитые светлые волосы перехвачены голубой лентой, полные руки чуть не до локтей испачканы мукой.
— Диночек, родная! — певуче сказала она, выражая радость лишь словами. Голос ее был ровен, и в нем невозможно было угадать никаких эмоций. — А я уж по тебе соскучилась. — Валентина отвела руки назад, чтобы Дина, целуя ее, не запачкалась. — Проходи, я на кухне, ребята пельменей запросили.
Дина сняла туфли, надела шлепанцы, прошла на кухню.
— Выздоровела? — Валентина протянула ей фанерку.
— Завтра на работу, — ответила Дина, подвигая к себе тарелку с фаршем. — Так рада, надоело дома сидеть. Что у тебя нового? Слышала, у Валерия перемены?..
— Уж эти мне перемены! — без всякой радости сказала Валентина. — Был вторым, пропадал на работе, теперь первым стал — совсем домой, наверное, приходить не будет... — И заговорила о другом: — Навалили на меня классное руководство в самом разболтанном классе. Сколько ни просила директора освободить, он и слушать не хочет. Рассказала Валерию, может, думаю, замолвит словечко. Говорит, улаживай сама: мне вмешиваться неудобно, — закончила она с осуждением.
Но Дина знала, что осуждение это не настоящее. Она чувствовала в интонации Валентины скрытую гордость за мужа. Валя любит Валерия, и он любит ее еще с десятого класса. Дина иногда спрашивала себя, чем объясняется неслабеющая привязанность Рашовых друг к другу, но ответа не находит. Впрочем, она не смогла бы ответить, что привязывает к Валентине и ее самое. Они дружат с той поры, когда сидели за одной партой в начальной школе.
— Мои новости обыкновенные... — помолчав, снова сказала Валентина и достала из холодильника вторую тарелку с фаршем. — Вот твои — это всем новостям новости. Увидел бы он тебя сейчас! — Валентина осмотрела Дину с головы до ног. — Уже и в парикмахерскую успела?
— От врача вышла, дай, думаю, загляну, много ли народу. Повезло, очереди не было.