— Что такое ты говоришь! — перебил Рамишвили. — О вас когда-нибудь писали в газетах? — спросил он у Лены. — Никогда? То-то! А об Эдике писали уже раз десять.
— Вот видите! Вы меня настолько заинтриговали, что я теперь совершенно потеряю покой!
— Мы строители.
Эдик сказал об этом с затаенной гордостью, но одновременно и с опасением, что девушка будет разочарована. Однако Лена обрадовалась.
— В самом деле? Из Сухого Бора, да? — оживленно переспросила она. — Я в Сухом Бору буду весь отпуск!
— А кем работает ваш отец в Сухом Бору? — спросил Эдик.
Лена поколебалась.
— Он управляющий трестом. Шанин его фамилия, может быть, слышали?
Эдик усмехнулся, Рамишвили изобразил на лице испуг.
— Хорошо, Эдик, что мы не сдали ее в милицию, было бы дело!
— А что? — не поняла Лена.
— Вы знаете, как у нас в шутку называют Сухой Бор? — Эдик лукаво улыбнулся. — Шанинград. Ваш папа для нас, как... — он поискал сравнение, — как господь бог.
— Я буду молиться на вашего бога, — засмеялась Лена и подняла сачок на плечо.
— А можно вас увидеть в Сухом Бору? — спросил Эдик.
— Почему же нельзя? У нас дома телефон, позвоните.
Глава пятнадцатая
В пятницу Белозерову позвонила жена и потребовала, чтобы в субботу он был дома: накопилось много всяких дел. И вообще, что это за муж у нее — люди ходят в кино, в театр, на пляж, а она который выходной, как соломенная вдова, сидит в четырех стенах!..
— Ладно, постараюсь, — не очень твердо пообещал Белозеров; он намеревался за субботу и воскресенье изучить проектную документацию на углеподачу ТЭЦ-два.
— Никаких «постараюсь». Ясно? — отрезала Нина.
— Ясно, — подтвердил Белозеров, хотя мог не делать этого: в трубке уже пикали отбойные гудки.
Он положил трубку и несколько секунд молча смотрел на сидевшего по другую сторону стола Ласавина.
— Вот такие дела, синьор, — сказал Белозеров и спросил: — Принимаем историческое решение?
— Вы про что, начальник? Про мое бригадирство или про свою супругу, извиняюсь? — уточнил Ласавин.
Белозеров усмехнулся: надо же, понял! Звонок Нины прервал их разговор. Белозеров предложил Ласавину принять бригаду на строительстве железнодорожной станции. Не от хорошей жизни предложил: часть рабочих вместе с бригадиром пришлось направить к Лещенку на предварительный монтаж блоков паровых котлов для ТЭЦ-два. Оставшиеся работали с прохладцей. Сумеет ли Ласавин наладить дело, никому не ведомо, но другой кандидатуры не было, и Белозеров решил рискнуть.
— О бригадирстве, — ответил он. — Хочу назначить вас, но не люблю жалеть об ошибках.
— Ошибки не будет, начальник, — успокоил Ласавин. — У меня насчет работы порядок. Я имел неприятности по другой линии.
— Значит, приняли, — решил Белозеров и протянул Ласавину руку. — Желаю успехов.
Ласавин руку пожал, но не ушел.
— Насчет вашей супруги, начальник, — сказал он, настойчиво глядя в лицо Белозерову дерзкими глазами. — Я извиняюсь, что лезу не в свое дело, но вы домой на субботу поезжайте, это надо.
— Да?
— По своему опыту сужу, начальник. Именно на этом имел неприятности. Пришлось приложить руку к красоте бывшей супруги. Так что советую.
Ласавин выпрыгнул из вагончика через все ступеньки и пошел, насвистывая, к дороге.
Белозеров окликнул Голохвастова, стоявшего с Лифониным на углу ТЭЦ.
— Василий Васильевич, отпустите меня, пожалуйста, домой на завтра, а?
— С каких это пор? — спросил Голохвастов. У него было красное лицо, и Белозерову показалось, что он выпивши. — Но если нужно мое разрешение — валяй!
— Ваше разрешение мне нужно в том смысле, — сказал Белозеров, — что вы остаетесь и все идет нормально.
— Только так, то-олько так! — подтвердил Голохвастов, сияя улыбкой. — Езжай, все будет хорошо!
«Он рад, что остается один», — подумал Белозеров.
Белозеров проснулся оттого, что скрипнула дверь.
— Просну-улся! Па-апочка наш проснулся, — насмешливо-ласково пропела Нина, подходя к кровати и подавая ему газеты. — О тебе тут опять пишут, вот почитай!
Она села в ногах, наблюдала за мужем, пока он читал. На ее лице была умиротворенность.
— Который раз пишут! Может, зарплату прибавят?
Белозеров дернулся. Конечно, он получает не ахти как много, но, леший возьми, никто же в семье не ходит голодный, все одеты и обуты! «Корчемаха получает больше, чем ты», — сказала Нина в прошлый приезд. Да, Корчемаха получает больше, но Шанин получает больше Корчемахи, а кто-то наверняка получает больше Шанина. Это постоянная, болезненная тема. Что бы он ни говорил, Нина всегда делает вывод: «Не умеешь устраиваться».