Игорь Стенли
Кодекс Прехистората: Суховей
Пролог
Яркое солнце. Слишком яркое. До боли в висках. Ноги холодит вода, а под ладонями сырой песок. Я на пляже? Вон кто-то бродит по берегу, вразвалочку, лениво. Что же так раскалывается голова.
Вот справа нависает какой-то предмет. Если немного подвинуться, то можно спрятать лицо в его тень. Так и сделал. Руки, ноги, словно ватные, да и шевелиться не хочется. Хочется лежать так до бесконечности. Правда одежда снизу намокла, и тело под ней начинает неприятно зудеть. Почему я в такой неудобной одежде на пляже?
Сел с третьей попытки. Попробовал оглядеться. Взгляд фокусировался с трудом. И тут что-то остро кольнуло в основании черепа, как будто тромб оторвался и поплыл по сосудам в мозгу. Только вместо сгустка крови в голове начали проноситься обрывки фраз и образов. Память возвращалась болезненными резкими толчками с каждым ударом сердца, биение которого всё учащалось. Я ещё раз оглядел пляж, который был берегом реки, от меня и ниже по течению протянулась тонкая струйка крови. Но здесь была не только моя кровь.
«Заражённые! Они кричат «Заражённые» — орал нам худой негр, судорожно меняя магазин в своём АК. Вон они ходят и стоят, замерев, на отмели и на высоком уступе берега. Здесь в лодке, рядом со мной и дальше, лежат трупы членов отряда охранения. Экспертов, прибывших с нами, даже не видно. Хотя нет, вижу какие-то обрывки ярко-синего цвета, такого же, как был у их курток. Над этой кучей, похоже, недавно бывшей человеком, склонились аборигены. Они жадно рвут куски, толкаясь боками, и то и дело, огрызаясь друг на друга.
Голова сильно закружилась, а к горлу подступил неприятный комок из желудка. Через секунду мой завтрак покинул утробу и отправился на корм рыбам. Я перевернулся на четвереньки, корчась в последовавших рвотных позывах.
Тихий прохладный ужас сковал лёгкие и прошёл по позвоночнику, когда сознание уловило, нет, не движение, а его отсутствие. Заражённые насторожились, и я оцепенел от того, что понял, кто привлёк их внимание.
Из положения с упором на четыре конечности вскочить оказалось не так сложно. Но тело не слушалось, а голову простреливала острая боль во время резких движений. Я побежал, как мог быстро, подхватив на ходу первую попавшуюся винтовку. Мой бросок не остался незамеченным, и по округе пронёсся жуткий нечеловеческий вой десятков глоток. Инстинктивно я устремился туда, где можно было бы забраться на высоту, но грунтовый откос преподнёс мне неприятный сюрприз. Карабкаться по нему вверх оказалось невыносимо сложно. Преследователи уже рычали где-то за спиной, а я всё взбирался вверх, то и дело съезжая обратно по рыхлому склону.
При помощи впрыснувшего в кровь адреналина, приклада винтовки и безудержного мата, мне, наконец, удалось подняться на уступ. Внизу скрипели зубами и лезли друг у друга по головам человекоподобные существа. Шансов достать меня у них не было, но вот дальше по берегу я увидел разрозненную группу таких же тварей, которые уверенно приближались. Буквально в сотне метров от реки начиналось поселение. И я тяжело затопал ботинками по высушенной пыльной земле в отчаянной попытке добраться до построек, чьи стены и крыши могли дать спасение.
Сейчас я сдохну, меня порвут на части и сожрут обезумевшие местные жители, а нет, так подхвачу ту же заразу, что превратила их в монстров. Каким хреном меня занесло в это грёбаное западноафриканское приключение?! Ах да, я сам вызвался добровольцем! А ведь всё так хорошо начиналось…
1. Взгляд на залив
Утро понедельника. Это то утро, когда все мы понимаем, что нужно снова стать в строй и вращаться в сложном механизме цивилизации XXI века. Как бы хорошо и сладко ты не провёл предыдущие два дня и три ночи, но сегодня ты нужен системе. Встань и иди. Если конечно ты не отщепенец, а полноценный член общества.
Но моё сегодняшнее утро — это по-настоящему моё утро. Захочу, вот сейчас, посмотрю на часы, перевернусь на другой бок и поминай, как звали. А ещё можно встать неспешно, выйти на кухню, где в косых утренних лучах летают пылинки, заварить чаю, сделать вкуснейший бутерброд на подрумяненном хлебе. Сесть завтракать на лоджии, откуда открывается вид на Финский залив — то синий и безмятежный, то покрытый кое-где мелкими барашками. И созерцать, и пить чай, и размышлять, хоть до бесконечности.
Всё это и многое другое, возможно благодаря тому, что сегодня я де-факто стал безработным.
Конечно, моя трудовая книжка до сих пор находится в заложниках у прежнего работодателя, но забрать её — не более чем формальность. Да и сама книжка уже стала формальностью: после того, как я почти пять лет, включая стажировку в последний год учёбы, отработал на инвестиционного монстра «Западный горизонт» — компанию, которая ворочала активами и фондами по всему миру. На выходе я получил бонусы и превосходные рекомендации. Соответствующая запись в резюме и контакты моего рекомендателя — теперь это дверь практически в любую компанию, на мой выбор.
«Ты слишком рано сходишь с поезда» — вспоминаю я слова своего начальника, руководителя департамента Артемия Петровича Дубского — абсолютно доброжелательного оптимиста, лет за сорок, с которым у нас сложились приятельские отношения. Но нет, я слишком устал, или просто потерял запал, взяв высоту, о которой и не мечтал. Мог ли я — среднестатистический выпускник с дипломом защитника информации, мечтать о месте аналитика и риск-менеджера в крупном инвестиционном холдинге с участием иностранного капитала? И до определённой черты всё действительно было интересно, ново и захватывающе, но потом как-то быстро превратилось в рутину.
Апофеозом карьеры в компании стало получение грандиозного по моим меркам бонуса, за крайне удачное вложение в акции развивающегося регионального ритейлера, которое по итогам года принесло баснословную прибыль. А началось всё с одного единственного параграфа в аналитическом отчёте отдела. Параграф был, конечно же, моего авторства. Данным трудом заинтересовались на совете директоров, ну и пошло-поехало. Когда я составлял свою часть отчёта, конечно, ни о чем таком и не думал: просто изложил данные и отправил на почту шефа. А года через полтора, когда мы успели сдать и уже забыть очередной наш годовой анализ, случилось «это».
Департамент премировали поголовно. Нам с начальником достались куски покрупнее, ну и лавровые венцы — тоже нам. Правда, уже через месяц, мой восторг схлынул, а через два стало попросту скучно. И даже маячившее на горизонте повышение уже не радовало. В итоге, ничтоже сумняшеся, я написал заявление с просьбой об увольнении. Рассмотрев заявление, шеф отправил меня в отпуск с перспективой на отрезвление ума. Но спустя две недели я позвонил и убедил его, что возвращаться в ближайшее время не намерен.
Мой отпуск был полон, как поётся в песне, «нездешних грёз и едкого тумана». Сначала я просто отсыпался и морально разлагался перед телевизором, за компьютерными играми и в социальных сетях. Питался исключительно полуфабрикатами и тем, что привозили угрюмые ночные развозчики готовых блюд. Спал днём, а ночью пассивно бдел.
Затем наступила фаза просветления, и я стал просыпаться рано, выбирался на пробежки по песчаным тропинкам вдоль залива. Стал питаться всё больше по-человечески — покупал продукты и готовил дома. Получалось не всегда красиво и полезно, но, как правило, вкусно. Зато, случись мне было обедать или ужинать вне дома, я, конечно, выпендривался и заказывал только самое здоровое, свежее и низкокалорийное. Стоит признаться, за время сидячей работы и безнравственного начала отпуска, я заплыл жирком. При моем худощавом телосложении и среднем росте, выглядело это не очень красиво. В общем, привёл себя в порядок и вышел в свет, наладив остывшие контакты с хорошими знакомыми и приятелями.
Друзей у меня так и не завелось за все десять лет учёбы и работы в северной столице. А с крайней дамой сердца я расстался незадолго до увольнения.