Выбрать главу

Правда, больно было смотреть, в какие лохмотья одето это чудо. Ей бы топать в белоснежном платьице, с бантиками в косичках… А рядом чтоб мамка да папка…

Пробегавший мимо пацан (тоже, видать, беспризорный, но старше девочки вдвое) крикнул ей на ходу:

- Настюха, бросай своего блохастика! Айда на речку!

Настя не обратила на пацана ни малейшего внимания.

И вдруг я вспомнил, кого эта девочка напоминала мне с первой секунды, как я её увидел. Ту девчонку с малиновым запахом из детства. И надо же, тоже Настя.

Я вернулся домой. Попробовал почитать, но как ни пытался сосредоточиться, терял смысл только что прочитанного. Я отложил книгу, прикрыл глаза и неожиданно уснул.

Мне снова приснилась война. Мне уже долгое время ничего, кроме войны, не снилось.

И вновь командир поднимает нас в атаку… И мы идём в прорыв…

 

 

Итак, она звалась Татьяной.

Она возвращалась домой около шести. В восемь мы садились ужинать.

Я расспрашивал её о работе, она рассказывала. О детях, о коллегах… Я слушал её тихий голос… Светила лампа под зелёным абажуром… Было тепло, тихо… Хорошо и спокойно…

Но я всё не мог до конца поверить и привыкнуть к тому, что я в полной безопасности и не надо никуда уходить.

- Ты любила своего мужа? – спросил я однажды.

- Да, наверное, - ответила она. – Его любить было легко. Офицер. Молодой, красивый, умный…

- Да, - согласился я, - такого любить легко.

Я почувствовал острый укол ревности. И очень этому удивился. А потом разозлился. На неё разозлился, на погибшего… И тут же на себя самого.

Какого чёрта, подумал я. Она была совсем юной девчонкой, он казался ей настоящим героем! А ты никто! И был, и есть, и будешь. Ты вообще не из этой жизни. Ты не вписываешься…

- Как ваш роман? – спросила она.

- Какой роман? – испугался я.

- Ну, а что вы пишете?

- Да… роман мой зашёл в тупик.

- Что так?

- Да вот герой мой… кажется, немного того… влюбился…

- А как же война?

- А что война? Война войной. К тому же война кончилась.

- Значит, всё хорошо. Они будут вместе.

- Вряд ли. Дело в том… Дело в том, что мой герой - далеко не герой. И вообще они разные. У неё дом, работа, друзья… Словом, простая советская жизнь. А он преступник. То есть не то чтобы… Из бывших… Короче говоря, глухой тупик.

- Не расстраивайтесь. Из бывших - это не страшно. Главное, чтоб он человек был хороший. Ведь он хороший?

- Обыкновенный.

- Тогда, возможно, она ответит взаимностью.

Вот такой вот разговор.

 

……

 

На следующий день я снова увидел малышку Настю.

Щенок был с ней. На этот раз он послушно вышагивал на верёвке рядышком.

Не до конца понимая, зачем, я пошёл за Настей и почти сразу нагнал её у какой-то задрипанной закусочной.

- Настя! – позвал я, остановившись.

Она обернулась и вопросительно уставилась на меня.

Я шагнул к ней и сказал:

- Ну, здравствуй, Настя.

- Здравствуйте…

С нескрываемым удивлением на чумазом личике Настя глядела на меня и хлопала ресницами.

- Куда идёшь? – спросил я, не зная, что сказать.

- На рынок. Одна тётя обещала ошмётки для Шарика дать.

- Ты сама-то есть хочешь? – Я осмотрелся. – А ну-ка, пойдём!

Я направился в закусочную. Настя, взяв щенка на руки, послушно двинулась за мной. Там было сумрачно и пусто. За высокой грязной стойкой скучала костлявая баба лет пятидесяти.

- С животиной нельзя, - ожила она.

- Вот что, красавица, - попросил я дружелюбно, продемонстрировав самую обаятельную из своих улыбок. – Принеси-ка нам парочку бутербродов и два компота.

Обращение «красавица» явно озадачило тётку. Она постояла в глубоком раздумье, затем, вздохнув, покорно отправилась на кухню или что там у них было.

В помещении было четыре прикрученных к полу высоких круглых столика.

Я принёс деревянный ящик, один из тех, что были выстроены в углу.

- Становись, - говорю, - на ящик, а то до еды не дотянешься. Давай мне щенка.

- Это Шарик, - объяснила она, протягивая мне собаку.

- Да, я знаю.

- Ты всё обо мне знаешь?

- Нет, не всё. Но многое. Где твоя мамка?

- Мама умерла. Зимой ещё. Меня хотели забрать… в этот… в детский дом… А я убежала…

- Почему?

- Там плохо. Мне рассказывали.

- Но ведь там хоть кормят.

- Не знаю, - пожала плечиками Настя. – Одна девочка – её Лена звали – сказала мне, давай убежим. В какую-то область, к её бабушке. Я говорю, ну давай. Мы убежали. А Лену на путях поезд задавил.

Вот так вот просто и обыденно.

Вернулась костлявая. Выставила на стойку два стакана компота и тарелку бутербродов с колбасой.