- Как много слов, - поморщился Порох.
Привоз широко улыбнулся:
- Недостаток, которым горжусь! Моя мамаша – земля ей пухом – клятвенно заверяла, шо говорить я начал уже через неделю после своего преждевременного появления на этом грешном свете. А дело было так. Мамашу Господь одарил уникальной способностью. Она могла подделать всё – начиная от театрального билета на «Ревизор» и заканчивая английским паспортом. При таком таланте, естественно, от клиентов не было отбоя. И вот как-то раз, раскачав свою люльку, я крикнул с детской непосредственностью: «Маман, пошлите всех на кукан и дайте мне сиську!» Мамаша удивилась до седины в висках, однако нашла в себе силы ответить: «Сыночка, я чичас не могу, я делаю да Винча». «Маман, - орал я, - пока вы делаете ваш закозной фуфел, я уже дважды сделал по-большому». Тогда мамаша подняла свой шикарный тухес…
- Угрюмый, - сказал Порох, - почему мы слушаем эту лабуду?
- Я думаю, - ответил я.
- Да шо тут думать! – воскликнул Привоз. – Их всего трое. А Стос ещё и ранен. Их можно взять голыми руками.
- Голыми не надо, - возразил я. – Необходимо достать оружие.
- Оружие есть, - успокоил Порох. – Два револьвера, три тэтэшки и даже шмайсер.
- Да и я могу дать две дуры, - сказал Сачок.
- Где обитают эти шакалы?
- В ста пятидесяти километрах от города, за селом Татарское, в лесу есть заброшенный дом лесника.
- То есть нужна машина.
- Машину мы достанем, - заверил Привоз.
- Когда? – спросил я.
- Да уже к вечеру. Мы сейчас же займёмся этим. Пошли, скалолаз!
Привоз решительно направился к калитке. Сачок, вздохнув, поплёлся за ним. Видимо, шуточки над собой он хоть и стойко переносил, но всё-таки не безболезненно.
- Ну что? – спросил я, когда они скрылись из виду. – На словах вроде ничего такого сложного.
- Дак это… На словах всё легко… Стос – зверюга хищная.
- Он ранен.
- Раненый зверь ещё опасней.
- Да не меньжуйся, старик. Всё будет зер гуд.
- Не нравится мне всё это.
- Ну, знаешь, я тоже не в особом восторге. Просто хочется напоследок сорвать крупный куш. Короче, дело к ночи! Ты в деле?
- Будь спок, Угрюм, я в деле!
На этих словах распахнулась входная дверь. Уже одетая, причёсанная Таня с живым блеском в глазах оглядела нас и, улыбнувшись, произнесла:
- Ну что, мужчины, поговорили? Идёмте завтракать.
……
Когда мы остались с Таней наедине (Настя увязалась за дядей Серёжей, который предложил построить для Шарика будку), я решил поговорить с ней начистоту.
Разговор предстоял тяжёлый.
- Таня, как ты смотришь на то, чтобы ты, я и Настя поехали в Крым? Сняли бы или даже купили дом с садом, виноградником… и что там ещё бывает. Ты только представь себе: море, солнце… Я приобрёл бы какое-нибудь судёнышко, и мы выходили бы в открытое море… а не понравится - местные контрабандисты за хорошую плату в любой момент могут переправить нас в Турцию. А уж оттуда мы вольны отправиться куда захотим, были бы деньги. И весь мир у наших ног. Куда хотим, туда летим. Хочешь во Францию, хочешь в Америку. В мире обязательно найдётся уголок, где нам понравится и мы осядем, чтобы жить спокойно, без суеты и страха. Я не знаю, куда мы поедем… Мечта моя слишком туманна… Но я знаю одно, здесь не будет нормальной жизни… Ты меня понимаешь?
Таня ласково коснулась пальцами моих губ. Я умолк.
- Ты не волнуйся, Стёпа. Я понимаю тебя. Но как же так – взять и уехать?
- Поверь мне, так нужно.
- Хорошо. Ты мужчина, ты решаешь. Только то, что ты предлагаешь, стоит больших денег. Очень больших.
- Да, вот об этом я и хотел поговорить. Мы завтра с Сергеем едем к старым своим знакомым, которые должны нам огромную сумму.
В её глазах мелькнуло недоверие.
- Стёпа…
- Пожалуйста! Не спрашивай меня ни о чём! И вообще не думай об этом. Просто доверься мне. Хорошо?
- Я не знаю…
- Я знаю! Завтра в двенадцать тридцать поезд на Симферополь. Соберёшь только самое необходимое, возьмёшь билеты и будете с Настей ждать меня на перроне.
- Стёпа, я боюсь.
- Сделай, как я прошу! Остальное на мне. Договорились?
- Стёпа…
- Сделай, как я прошу! Не думая.
- Хорошо, - сказала она и… расплакалась.
Я прижал её крепко к груди и стал гладить по голове, успокаивая, как маленькую.
- Ну, не плачь… Ну, Танюша… Всё хорошо… Не плачь…
……
Мы выехали поздней ночью.
За рулём сидел Привоз. Вождение, правда, не мешало ему болтать всю дорогу без умолку.
- И на шо мне здалась такая жизнь, если у ней не будет взлётов и падений. Скучно, девицы! Дайте мине выпуклости и впуклости, а до них ишо выражей. И шо с того, шо имеется риск угодить головой у канаву, из канавы я…