Глава 4
Максим Александрович открыл ящик комода и достал оттуда блюдце, ложку, чай, пакет с печеньем и конфеты. Положил чайный пакетик в кружку, налил кипятка и заботливо подал мне. Сам присел на стул рядом с пианино, открыл крышку инструмента и сыграл несколько аккордов.
– Мне продолжать? – Он взглянул на меня и улыбнулся.
– Да, – блаженно произнесла я.
Музыка словно уносила меня в другой мир. До сих пор вспоминаю эту мелодию. Как только она закончилась, я искренне зааплодировала.
– Нравится? Это же Пол Маккартни, – прояснил Максим Александрович. – Узнала?
Я молча кивнула, хотя не была знакома с творчеством Пола Маккартни, даже имя такое слышала впервые. Стили, жанры, направления музыки, ее теория, разделы и история были для меня тогда terra incognita. Учитель заботливо принялся играть следующую мелодию, а я с наслаждением слушала. Можно сказать, что тогда я испытала оргазм, но, будучи школьницей, я даже не знала значения этого слова.
Учитель играл, играл с удовольствием, пока не прозвенел звонок на перемену. И я чувствовала в нем мужчину, сильного и смелого защитника, за чьей спиной я могу оставаться собой. Так и должно происходить в общении между мужчиной и женщиной: он делает что-то для нее, она принимает. Он – активная, дающая сторона, она – забирающая. И если она готова что-либо забрать, а он готов это для нее дать, круг замыкается и создается предпосылка для возникновения и развития отношений.
Звенящий сигнал, приглашающий школьников на занятие, как будто ударил меня по голове. Сладко лилась мелодия Максима Александровича, но тут грянул звонкий всепроникающий звук, как гром в фильмах ужасов. Учитель все равно продолжал играть, он импровизировал, на ходу сочиняя новую концовку, чтобы не нарушать эмоциональный баланс резкой остановкой. Когда последняя композиция была завершена, учитель шепнул мне: «Нам пора на урок. Тебе на свой, а мне – на свой. Больше не грусти, а если нужна будет помощь, обращайся».
Я вышла из кабинета и увидела, что за партами уже сидел незнакомый мне класс. Дети оборачивались на меня. Я так увлеклась музыкой, что потеряла способность ориентироваться в пространстве и чуть не врезалась в стол. Я забыла, как одноклассники издевались надо мной, забыла о несправедливости мира и всех способах покончить с собой, я забыла даже портфель со всеми учебниками в кабинете географии и то, какой урок следующий. Забота преподавателя уравновесила мое состояние, я улыбалась. Я и не подозревала, что эта ситуация создаст мощную эмоциональную привязку к человеку.
– Начнем с проверки домашнего задания! – произнес Максим Александрович. – Анна, напомни, пожалуйста, что я задавал вам на прошлом занятии.
Урок музыки начался у других учащихся, но закончился у меня. Я поспешила в кабинет за потерянным ранцем. Учительница географии стала ругаться на меня за то, что я прогуливаю уроки и оставляю вещи в классе, вынуждая ее ждать меня, когда ей нужно уходить. Она обвинила меня в том, что из-за меня она опаздывала на совещание. В другом кабинете я получила замечание в дневник за опоздание на урок алгебры. Раньше я бы расстроилась, выслушивая все это, но сейчас мне было все равно. Жизнь засияла для меня новыми красками.
По окончании занятий сосед дядя Саша, как всегда, отвез нас с Дашей (его дочерью и по совместительству моей одноклассницей) домой. Она была моей единственной школьной подругой, по крайней мере, мне хотелось ее таковой считать. В классе меня особо не жаловали, и Даша, чтобы не портить себе репутацию, избегала контакта со мной в присутствии одноклассников. Мы ходили друг к другу в гости и прекрасно общались вне школы, однако я не помню о своей подруге ничего хорошего.
– Ты почему такая веселая, улыбаешься? – спросила Даша. Это был вопрос с подвохом. Даша любила задавать мне такие вопросы.
– А что, нельзя? – Я дала абсолютно глупый и банальный ответ. Мне нечего было на это сказать.
– Ты обычно всегда хмурая, и повода для радости я не вижу. Тебя же в школе никто не любит!
– Любит, – улыбаясь, ответила я.
– Кто? – спросила подруга.
– Ты, – ответила я и демонстративно засмеялась.
– Ненормальная, определенно… – произнесла Даша. – Влюбилась, видно, в мальчика из класса. Признавайся, кто это! Олег? Артур?
Я отодвинулась максимально далеко, посмотрела ей пристально в глаза и заулыбалась. Это был мой фирменный прием, который я практиковала в подростковом возрасте. Сделав так, я могла легко сменить тему разговора. Обычно я садилась напротив человека и, уставившись на него, улыбалась, но дело было на заднем сиденье автомобиля, так что прием не сработал.