Шишкин, оставшись без обеда, поспешил в отделение, где его ждал главный свидетель. Вообще-то он заходил поближе познакомиться с Ниной, но, встретив Авилова, сбился с панталыку. Зачем, спрашивается, одинокой красавице хахаль из уголовников, с девушкой в нагрузку? Может, так у них задумано?
Глава 6
Главный свидетель
Шишкин едва успел дожевать бутерброд с холодным чаем, как появился депутат, благоухая туалетной водой, и сел, положив локоть на стол следователя. Для разгона порассуждали о депутатской неприкосновенности. Разговор начал Спивак, а следователь заверил в своей лояльности по отношению и к упомянутому закону, и конкретно к персоне депутата. Алексей Иванович был обеспокоен, а проще говоря, трусил. Щеки его подозрительно розовели, очки то и дело запотевали. Следователь принялся за вопросы, начав с того, кто отлучался во время экскурсии. Но Спивак, как и прочие, ничего не ведал. Как бы отсутствовал в реальности, присутствуя в ней физически.
— Я был в другом пространстве. Так действует обстановка музея. Экскурсия была исключительно интересной. Поэтому естественно, что все были увлечены. Если кто и отвлекался, так это должно быть равнодушное существо.
— Зося Вацловна, например, — заметил следователь.
— Вы на что-то намекаете? — заподозрил свидетель.
— Она одна оказалась бдительной. Еще вопрос: какие у вас отношения с Натальей Науменко? — Спивак слегка покраснел и ответил раздраженно:
— Очень милая и образованная девушка.
— Она работала в вашей предвыборной кампании?
— Не припомню такого факта.
— Вам ничего не говорит фамилия Запольский?
— Нужно подумать. Владимир Сергеевич Запольский?
— Да, верно, — следователь сверился с бумажкой. — Владимир Сергеевич.
— Пять лет назад мы вместе работали в общественном фонде содействия. Там была некрасивая история, после которой он вынужден был уйти.
— Взятка. Он ушел и вскоре скончался от сердечного приступа. Не выдержал позора. Честнейший был человек, по отзывам коллег.
— Но суд, кажется, доказал его виновность, — запротестовал депутат.
— В том-то и дело, что нашлись доказательства. Здесь в заповеднике проживает его вдова, Миненкова Нина Валерьевна, она вам не знакома? Очень эффектная женщина.
— Да, кажется, видел. Нельзя не заметить. Это его вдова? — задумался Спивак.
— И очень преданная вдова. На редкость. Красивая женщина, пять лет одна. Наталья Науменко тоже имеет к вам отношение. Нанимая, вы обещали ей постоянную, хорошо оплачиваемую работу, а потом выставили на улицу.
— Я? — удивился Спивак. — Ничего подобного. Я даже с ней не встречался.
— Значит, это сделали ваши люди. Лично к вам на прием она не смогла пробиться.
— Надо разобраться. Можно как-то компенсировать ущерб.
— Не мне решать. Далее. Знакомо ли вам имя Айваза Мухамедова?
— Впервые слышу.
— Это бывший исполнительный директор авиационного завода, в прошлом летчик-истребитель. У вас ведь контрольный пакет акций этого завода?
— Да. Мне его предложили приобрести.
— Те, кто это предложил, отняли его у бывшего директора, спровадив с должности путем махинаций. Его семья бедствовала. Виновником своих бед они считают вас.
— Почему меня?
— Потому что у вас его акции.
— И что из этого следует?
— Следует то, что у вас много врагов. Потенциальных или действующих, я не знаю. Самое удивительное то, что дочь Айваза Мухамедова, Тамара Айвазовна, тоже присутствует здесь. Грубо говоря, на одной экскурсии присутствовали обидчик и три его жертвы.
— Уже три? — изумился депутат. — Почему три?
— Потому что в истории с Запольским сотрудники фонда тоже обвиняют вас. Если с человеком что-то случается, а его должность и блага отходят к другому, то его обычно и винят. Поэтому я советую вам быть осторожнее. И может быть, даже поспешить с отъездом, потому что вас могут шантажировать.
Лицо свидетеля выразило упрямое ожесточение.
— Чепуха. Кто поверит, что я украл рукопись Пушкина? Хотя… газетчики набросятся. Как шакалы. Им только протяни палец, руку откусят.
— Дело общероссийского значения. Государственная ценность. Огласка неизбежна, региональная пресса валяет вовсю, центральная держит руку на пульсе. Меня торопят. Прибыл федеральный представитель, хочет с вами встретиться. Так, говорите, рукопись не у вас?