— Что ты бормочешь? — спросила Нина.
— Уж пить, так всем колхозом, — буркнул он.
— Чтобы не заплакать, — согласилась она. — Один, чтобы не заплакать, пьет, другой — смеется, а ты как выходишь из трудного положения?
— Ищу уборщиц среди картофельных полей.
— Как это мужественно! — Нина хмыкнула, и Авилова опять кольнуло. Раньше она над ним не смеялась. Не позволяла себе такого.
— Вообще такого не бывало! Конец света, что ли? Это я про кражу. — Нина была возбуждена.
— Не иначе, — согласился следователь.
— А что, Миша, можно мне звать вас просто Мишей, раз уж мы не в участке, движется расследование? Или как? — Авилов налил себе полный стакан и опрокинул одним махом. Следователь нахмурился и задал встречный вопрос.
— Или как. Вы были в больнице?
— Это вообще-то мое дело, но раз обстановка неофициальная, сознаюсь, что был. Ходил за фотографией для Павла Егорыча, не преуспел. Фото из гостиницы утянули, у уборщицы сперли ключи… — Авилов налил еще стакан и призадумался. Пить было нельзя, во хмелю он непрогнозируем, но хотелось. Выпьем. — Ваше здоровье! — он проглотил крепкую вязкую жидкость.
— Наталья Юрьевна кому-то насолила с этой фотографией, — произнес следователь.
— Только зачем ей, не пойму? — скривился Авилов. — Что она с этим Спиваком носится? И с фотографией? Настроение у него портилось с каждой минутой, Натальина беготня вдруг предстала в неказистом свете. Маленьких нечистоплотных корпоративных интересов шустрой журналисточки.
— Профессиональное, — пояснила Нина. — Журналисты так живут. Запахло жареным, нельзя упускать. Не могут не схватить за хвост, раз уж случай представился.
— Думаешь, она такая? — спросил Авилов, воззрившись на Нину. Он подозревал нечто подобное, только с примесью холодного тщеславия, конкуренции, спортивного азарта.
— Ничего зазорного, — рассудил следователь. — Кто-то должен этим заниматься.
— Падаль на помойке подбирать? — усмехнулся Авилов и удивился сам себе.
Наташкина деятельность никогда не казалось ему зазорной, наоборот, внушала уважение. Но в этом месте, да еще в свете происшедших событий, все перевернулось. Зачем Наталья его сюда упорно тащила? Все таинственней и таинственней. Да Бог с ними, с тайнами, если б они не были подловатыми маленькими увертками.
— Зачем ты так? — помолчав, укорила его Нина. — Это просто работа.
— Вы один раз были в больнице?
— Далась тебе больница! — разозлился мрачный, быстро опьяневший Авилов. — Это мое дело, я ж сказал!
— Может, твое, может, не твое. — Шишкин тоже перешел на «ты». — Обиженных женщин я видал. Не приведи Господи. Сколько из-за них народу зря сидит. Будто бы за изнасилование, а все сама разыграла.
— А ты, Миша, компетентный, — похвалил Авилов.
— Пойду я. Не люблю, когда хвалят. — Настроение у Шишкина тоже испортилось, и он надел китель.
— Хороший парень, старается. Чего ты ему дерзишь? — укорила Нина.
— А мне не понравился. Тебе понравился, а мне нет.
— Поэтому и дерзишь? — улыбнулась Нина. — Пошли спать, пьяница.
Перед сном Авилова снова посетила задумчивость. Чем этот Шишкин ей хороший? Ну да, старается. Курощуп настоящий, щупает, щупает, потом тряхнет — раз, и выпадет что-нибудь. Доскональный — да, а хорошего в нем чего? А Наталья, она хорошая? Авилов, измученный подозрениями, в этом теперь сомневался. Но с чего вдруг невинная девушка превратилась в бездушную ищейку? С того, что он ей изменил. А когда изменил, тогда она, в свою очередь, начала курвиться… Нет, все-таки нарочно она его сюда приволокла или нет? Это главный вопрос. Нужно точно знать, виновата она в чем-нибудь, кроме того, что он перед ней провинился и ищет компромат.
Глава 7
Вакханалия
Гена шел по тропинке, прихлебывая виски из фляжки. Среди кустов мелькнул сарафан, и он ускорил шаги. Погонять девицу по лесу забавно, да где ж найдешь такую, чтоб испугалась и запищала? И бросилась бежать с задранным подолом? Он протяжно засвистел и заухал, и Зося остановилась у сосны, поджидая его, кокетливо обняв ствол дерева, и улыбалась розовыми, точно приклеенные лепестки, губами.
— Хочешь? — он протянул ей фляжку. Она сделала пару глотков, закинув голову. Он, протянув руку, взял ее за тонкое горло и слегка сжал. Зося оттолкнула его руку и вернула фляжку, просверлив аметистовыми глазами.
— Я тебя раньше видела, — он пожал плечами и возразил.
— Я тебя тоже уже встречал. Пойдем, поваляемся в кустах?
Они пошли рядом, он положил волосатую лапу на ее плечо, сдернул лямку.