Жена Булыкина, маленькая, пухленькая, носик пуговкой, понравилась ему своей нестервозностью. Но уже через месяц совместной жизни, когда он что-то сделал в доме поперек, уставилась ему в переносицу и процедила: «Я, кажется, сказала!» В эту минуту она была похожа на гарпию, птицу типа ястреба, которая клевала печень у древнегреческих героев. А потом стала удивлять его разными мелкими хитростями и скоростью вранья. Быстротой, с которой находила оправдания своим женским хитростям.
Булыкин женился в мае. Ему говорили – плохая примета: будешь всю жизнь маяться. Так и вышло. Как разбежаться? Собственно, препятствий никаких. Детей нет. Пришел в загс, подал заявление, и все дела. Но что-то останавливало. Наверное, отсутствие замены. Никто в него почему-то не влюблялся. А он… Он был влюблен в Ланцеву. Но маскировал свое чувство, боялся получить от ворот поворот. Так замаскировался, что со временем перегорел.
Выслушав рассказ Ланцевой, Булыкин ехидно проговорил:
– Спасибо, Аннушка, ты нам очень помогла. Только зачем так рисковать? Об этом можно писать и рассказывать, если ты приехала из Москвы и снова уехала. Но если ты живешь здесь, избави тебя бог лезть в такие дела. Тебя ж весь город знает. Этот двор – известный гадюшник грифов, и ты там наверняка засветилась.
Ланцева ответила с возмущением:
– Ничего себе! Ты мне еще выговор устраиваешь. Ребята, мы теряем время. Надо ехать в этот подвал.
Никита успокаивающим жестом дотронулся до ее руки.
– Аннушка, расслабься. Я ж сказал: нельзя тебе светиться. И нам с Левкой ни к чему.
Макаров молчал. Он был согласен с Булыкиным: эмоции в таких случаях излишни. И горячку нечего пороть. Успеется.
Булыкин позвонил своему помощнику лейтенанту Гоше Тыцких, назвал адрес дома, поставил задачу. Вот это правильно. Это профессионально. Гошу в городе мало кто знает, хотя он здесь вырос.
Макаров вынул из ящика стола сухой торт. Он держал его на тот случай, если Анна вдруг придет по какому-нибудь делу. Ланцева достала из сумки бутылку «Хеннеси». Менты озадаченно притихли. Они знали, что, подрабатывая в «Вестях», она получает больше, чем они оба вместе взятые. Только зачем это демонстрировать?
– Ребята, – сказала им Ланцева, – вы знаете, у меня нет подруг. А иногда так хочется выпить. Ну, с кем еще, если не с вами?
– Давай! – Булыкин решительным движением свернул пробку.
Макаров только пригубливал. Анна стала его задирать:
– Знаешь, Левочка, по моим наблюдениям, по-настоящему интересные люди – только люди пьющие.
Булыкин вступился за друга:
– Аннушка, не порть момент. Лева готов прервать свою счастливую холостяцкую жизнь и положить ее к твоим ногам.
Ланцева рассмеялась:
– Бог с тобой, Никита. Для него жениться – все равно что повеситься.
Спустя час помощник доложил Булыкину что осмотрел подвал, но никаких признаков употребления наркотиков не обнаружил. Голос Гоши звучал ровно, даже равнодушно. Неужели не выполнил распоряжение? А если все же побывал в подвале, почему ничего не увидел?
Ланцева напряженно ждала. Никита соврал:
– Аннушка, твоя информация в работе.
Помощник был для него загадкой, а поручение – проверкой, которую Гоша, похоже, не выдержал. Не мог он, побывав в наркопритоне, ничего там не увидеть. По определению не мог.
Ланцева вспомнила о просьбе Вани Томилина. Спросила Макарова, когда Булыкин вышел покурить в коридор:
– Лева, тебе нужны источники?
– Еще как.
– Тебе позвонят, я дала твой телефон. Ребята оканчивают школу, хотят поступать на юрфак.
Макаров покачал головой:
– Не имею права, они еще несовершеннолетние. Опасное это дело, если что случится, мне – вилы.
Он только изображал безразличие, а на самом деле был рад, что могут появиться помощники. После того как коллеги вляпались с цыганами, он работал фактически в одиночку.
– Может, ты чего-то не знаешь… Ребята считают, что толпы капитально подсаживаются на наркотики. Этого нам только не хватало, – заметила Анна.
– Ладно, пусть выходят на меня.
Свищ сразу дозвонился до Чеснока, но тот был на другом конце города, и когда приехал, было уже поздно. Карауливший возле бытовки сантехников Свищ доложил, что какой-то мент уже там.
Чеснок сидел на скамейке возле входа в подъезд и соображал, что же делать. Если бытовка засветится, Рулевой по головке не погладит.
Лейтенант Гоша Тыцких аккуратно собрал в полиэтиленовый пакет бумажку с остатками белого порошка, закопченную ложку, шприц. Еще раз осмотрел комнату. По-хорошему бы капитальный шмон устроить. Может, тут тайник оборудован. Но сколько возни: железки, грязное тряпье… Нет, что ему сказано найти, то он и нашел. А на шмон пусть командир (так Гоша звал Булыкина) отдельное «добро» дает. С этой мыслью лейтенант вышел из подъезда.