Лина отпустила его. Разжала руки, позволяя Нисону уйти. Так она и осталась стоять: с согнутыми руками, с печальными глазами. Безнадежно; это все было зря. Стена не давала ей ответа на вопрос почему… Почему осталась жить она, а не Яся? Почему вообще кто-то должен был умереть в тот день? Почему её так просто обрекли на вечные муки? Почему суждено умереть одинокой? Почему она не достойна счастья? Почему…
Нисон ушел. Пройдя на кухню, он открыл окно, достав из сумки ручку, и сел на стул, смотря, как пар холодного воздуха растекается по подоконнику. В соседней комнате до сих пор стояла Лина.
Нет, он не может больше видеть её глаз. Они заставлял его сожалеть о своём поступке. О своем логичном, правильном поступке. Перед глазами до сих пор стояла Лина, ухватившись за ворот, стояла и убивала его взглядом.
Покопавшись в телефоне, он печально выдохнул. Нисон смотрел на номер психбольницы. Так было бы намного проще, а Лина получила бы соответствующую помощь. Но он так не хотел признавать, что его жена сошла с ума, хоть та и правда сошла с ума после потери ребенка, что просто не был готов отдать её куда-то. Да и Нисон сам не был уверен, что ей не навредят там ещё больше, учитывая медицину в их родном городе.
Открытое окно запускало в комнату свежий воздух. Пары сибирского холода врывались клубьями в квартиру, наполняя лёгкие Нисона свежестью. Всё же этот воздух отрезвил его, заставляя думать более рационально. Сделав глубокий вдох, Нисон, выдохнув, набрал номер. И спустя пару длинных гудков, послышался приятный женский голос.
— Слушаю?..
Подделка
В этот вечер Нисон спал на кухне. Он просто не мог видеть Лину. Не мог видеть, но зато прекрасно слышал её плач. Настолько жалобный и болезненный, что у него самого сжималось горло от подступающих слёз. Как иногда бывает, слышишь заразный звонкий смех и сам начинаешь невольно смеяться. Так и, послушав скулеж и вой Лины пару часов, сам начнёшь чувствовать слёзы на щеках.
Всю ночь он не мог уснуть, ворочался и не понимал, почему же Лина настолько опечалена смертью ребёнка. Вроде, они его даже не увидели толком, не услышали голос и не назвали его именем. Он считал глупым настолько убивать себя из-за мертворождёнца, ведь некоторые мамы теряли своих детей, когда тем было по десять, пятнадцать и даже по восемнадцать лет, и тогда, конечно, он мог понять их слёзы. Слёзы, но не притупляющиеся глаза, седые волосы и вечно трясущиеся руки. А что Лина? Её ребёнку даже дня не исполнилось, Нисон даже назвать его своим ребенком не мог. Но по состоянию Лины можно было бы представить, что она в один день потеряла всю семью, мужа и взрослую дочку, да и кошку в придачу. А она ведь потеряла всего лишь какого-то младенца. Что с него взять? Он даже не понял собственную смерть, так почему бы не продолжать жить, завести нового здорового ребёнка? Лина наотрез отказалась даже рассматривать такой вариант. А он искренне не понимал её выбора.
Утром Нисон ушел, хотя было воскресенье, попытался перед этим поговорить с женой о вчерашнем, но она сидела в углу кровати, пялясь куда-то на пол, и даже не собиралась слушать Нисона. Он же понимающе сжал губы, слабо кивнул и ушел, тихо попрощавшись, хотя знал, что его никто не слышал.
…
Щелчок, и Нисон заходит обратно домой, только уже не один. Подозрительное копошение у порога заставило Лину подняться. Она тихо, будто невесомо, прошла к двери, выглядывая из-за угла. На неё смотрел счастливый Нисон и…
Лина впала в ступор, когда увидела на поводке, что держал её муж, собаку. Красивую, ухоженную собаку. Она была не совсем большой, но и давно не маленькой.
Собака весело виляла хвостом, смотря то на Нисона, то на Лину. Её красноватый язык немного дергался, когда она дышала. От неё пахло чем-то свежим и хвоей. Но этот запах был таким ненастоящим, будто парфюм с ароматами улицы и леса.
— Это наш… наш питомец, — Нисон положил руку на плечо Лины, немного поглаживая его, — как назовём? Может, Нестор? — Нисон стоял, натянуто улыбался, пытаясь радоваться собаке. Тварь крутилась, нюхала порог, коврик возле двери, оставляла грязные мокрые пятна в виде лап.
— Ты где её взял? — Лина оторвала взгляд от собаки.
— Да я вчера звонил в приют, недалеко от города заводчица есть. Между прочим, недешёвая собака, — Нисон улыбался, словно гордясь своим поступком. Но Лина потупила глаза, — Так тебе кличка Нестор нравится?
Лина не отвечала ему, она просто не слышала его мимолётные слова, такие неважные и поверхностные, которые были характерны только человеку. Эта собака, вовсе и не похожая на её ребенка, не могла заполнить собой ту дыру в её душе, которая появилась тогда в больнице.