Причина смерти: самоубийство.
Хоронить на кладбище не разрешили, Нисон долго пытался уговорить их, но те лишь ещё раз напомнили, из-за чего умерла его бывшая жена.
На похоронах присутствовали лишь Нисон и его девушка. Точнее, похоронами это нельзя было назвать. Отпевать никто не стал, лишь выкопал ямку за забором кладбища и похоронили в деревянном гробу на третий день.
Сам Нисон приделал над сырой землёй крест, на котором кривыми буквами написал инициалы Лины и период жизни. Пышный, чересчур красный, словно кровь, букет роз упокоился на импровизированной могиле его жены. Он был похож на лужу крови, что растеклась багровым пятном на твёрдой земле, где уже упали первые снежинки. Настолько красивый букет, что Нисон с трепетом клал их поверх могилы, приглаживая. Лепестки были похожи на руки Лины; такие же сухие и холодные.
Немой вопрос застыл у него на губах: где же все родственники? А всем остальным было просто стыдно приходить закапывать Лину под забором кладбища. Нисон уверен, что мать её знала о смерти дочери, но предпочла проигнорировать это, братья и отчим также остались дома.
Вот и все люди, что нажила Лина: муж и его любовница. Работники кладбища разошлись, она уже лежала навсегда в гробу. Где же все друзья? Бывшие коллеги? Братья? Мать? Никто не захотел проститься с Линой, словно она умерла для них ещё давно. У Нисона сжималось сердце, когда он понимал, что Лина была никому не нужна. И ему в том числе.
— … Наверное, это для тебя тяжело, — девушка положила на плечо Нисона руку, на которой была элегантная черная перчатка. Остальные слова, сказанные до этого, он не слышал, точнее, не хотел слышать. Он непрерывно смотрел на могилу своей жены, с которой он не успел развестись. Ему было просто не до неё, у него наконец за столько лет наладилась своя жизнь.
— Да, — выдыхая, говорит он, ведь внутри всё связалось узлом, горло неприятно жгло, — но, если бы только… Если бы она только знала о своей беременности, всё было бы по-другому, понимаешь? — он резко повернулся к любовнице, его глаза дрожали. Нисон хватался за её плечи, смотря на фарфоровое лицо, пытаясь найти там хоть какое-то утешение, — она бы родила ребенка, и у неё всё было бы хорошо. Она бы прожила жизнь счастливо, она бы обрела наконец счастье. В морге сказали, что ребенку было всего месяц. Это значит, что она была беременна, когда я от неё ушёл, когда… бросил… — голос к последнему слову превратился в шепот. Нисон ожидал хоть какой-нибудь реакции девушки, ожидал от неё ответ на его раскаяние. Но ответом ему стала снежинка, что упала на лоб. Словно это была замороженная слеза Лины, что молча наблюдала за ним. Он отпустил её плечи, позволяя отойти. Ему было плевать на её лживые чувства, которые она так старательно пыталась показывать.
— Я хочу, чтобы ты лишь поняла, что я любил тебя практически всегда, даже когда ты сходила с ума, — Нисон заикался, смотря на небо, впервые в жизни положив руку на сердце. Но все его слова для Лины не имели никакого смысла. Не увидев ответа, Нисон опустил голову, — тебя и мою мать загрызли твари. Тебя и мою мать похоронили за кладбищем, как мертвую псину, закопали под забором, — Нисон закрыл глаза, слушая, как сердце пытается остановиться, — но теперь я боюсь, что теперь и меня будут преследовать собаки, ведь это отчасти я виновен в твоей смерти, — но Лина всё молчала. Молчала и девушка, безразлично слушая весь его монолог, — неужели твоё страшное проклятье передастся мне, Лина? Почему я теперь должен нести этот крест, скажи, почему ты выбрала меня, чтобы я продолжил твои мучения? Знаю, я не был тем, кто тебе нужен, но пойми меня, я тоже хотел жить, как и ты. Но ты обрекаешь меня на вечные пытки, на темноту и бесконечность, а я лишь хотел жить, милая, жить я хотел, понимаешь? — наконец он поднимает глаза к небу, чтобы не заплакать при девушке, и она уходит куда-то вдаль. Мелкая дрожь охватила Нисона, руки ослабели. — Это всё такая большая ошибка Лина, ты должна была умереть ещё давно, когда хотела… Так, зачем же ты тянула столько времени? Зачем ты приносишь в этот мир ещё больше злобы и боли? Всем было бы лучше, если бы ты покончила жизнь самоубийством ещё десять лет назад. Но теперь я обречен тоже, Лина, и это только твоя вина, — Нисон дрожал, смотря на небо, он боялся и был ничтожным, по сравнению с небесами, но пытался сделать вид, что и правда стоит хоть одного облака. В горле стоял ком, который так и хотелось выплюнуть и наконец пойти дальше. Но не получается. Не получается как всегда оставаться безразличным.
Шел снег, в воздухе витала смерть и запах холодной земли. Сейчас он чувствует лишь страх и безысходность. Его губило чувство вины, и он понимал, что это был конец его спокойной жизни без тревог и переживаний. Нисон словно опять стал маленьким мальчиком, чья мама умерла. И вновь после родного человека остаётся лишь память и примерное место захоронения.