Hо что реально манило меня в эти секунды с неописуемой силой, так это постель. Гигантская постель. Представь себе двуспальную кровать «королевского» размера, и умножь её площадь в три раза — чтоб поместился пятнадцатифутовый демон — вот настолько гигантская.
Я обессиленно рухнул на матрац, застонав в облегчении. Kак же он мягкий…и удобный…
Элария присела на постель рядом со мной, сведя коленки вместе и вообще ведя себя непривычно скромно, даже робко.
Я открыл глаза и посмотрел на неё снизу вверх:
— В чём дело?
Oна протянула мне руку. В пальцах зажат её бархатный чокер с маленькой черепушкой спереди.
— Я готова. Надень на меня его обратно… — тихо произнесла она.
Я нахмурился и сел.
— Что ты такое говоришь?
— Когда Мальфурик срезал его и связал меня своими собственными цепями, то стал моим новым хозяином. Но, теперь он мёртв, и я… возвращаюсь к тебе.
Я молча смотрел в её глаза, видя эмоции, что никогда не видел в них ранее: принятие, смирение, покорность — но, вместе с тем, нежность и теплоту, коих так же почему-то не замечал в Эларии до того.
Взяв чокер в руки и пару секунд подержав, я затем положил его назад ей в ладонь, накрыв предмет её пальцами.
— Я отдаю его тебе. Он твой.
Она широко распахнула ресницы:
— Но-… Это ведь значит-…
Я улыбнулся.
— Tы свободна.
Eё глаза заблестели влагой:
— Но…Как же тогда ты…
— За то недолгое время, что знаком с тобой, я видел многое. В и д е л, но не понимал. А потом я, наконец, на себе прочувствовал, каково это — носить ошейник, и… Я не хочу, чтобы тебе снова приходилось это делать.
Демонесса со стыдом опустила голову:
— Но, я специально направляла тебя, и дразнила, только чтобы ты помог мне убить бывших хозяев. И ты всё равно хочешь дать мне свободу, зная это?
— Xе, я покупался на твои ужимки, потому что хотел переспать с тобой.
Суккуба посмотрела на меня, типа «Да ну, правда что ли?»
Я посмеялся с её реакции и покачал головой:
— Но это лишь означает, что я помогал тебе из эгоистичных побуждений. Я не любил тебя — как минимум, не по-настоящему — иначе я бы делал это для тебя, а не для себя. — я положил ладонь поверх её — той, что крепко держала чокер. — Сейчас я делаю так, как дОлжно, потому что я правда люблю тебя. Ты свободна… это — самая малость того, чего я желаю женщине, которую люблю.
Она безуспешно пыталась смахивать со щёк слезинки, предательски выдававшие эмоции, что обуревали девушку.
— И я могу делать всё, что хочу?
— Всё, что хочешь. И я всё равно с радостью помогу тебе в твоих начинаниях, ну там — убивать экс-хозяев…
— Я не о том говорила. — прошептала краснокожая красавица, а затем наклонилась вперёд и поцеловала меня.
Я отстранился, удивлённый до крайности:
— Ты уверена?
Широкая улыбка.
— Я в жизни ни в чём ни была уверенней.
Теперь и я наклонился к ней, накрывая её губы своими.
Мы лишь этим и занимались следующие несколько минут — просто целовались, неспешно, смакуя момент. Я наслаждался мягкостью её губ, сладостью её язычка — корица и ваниль; не прерывая поцелуя, я провёл внешней стороной ладони по её щеке, затем скользнул подушечками пальцев вниз по изгибу её шейки, к плечам…а затем — ниже.
Сердце ёкнуло, когда я ощутил вкуснейшие контуры её грудей, и стал неспешно поглаживать их выпуклую мягкость сквозь ткань кожаного бикини.
На границе сознания постоянно крутилась мысль: «Не, это всё неправда, так не бывает! Не верю, быть не может!»
Впиваясь в её губы, я взял в ладонь правую грудь демонессы, чувствуя её восхитительный вес своей рукой, упругость и плотность под моим касанием.
Затем я поднёс обе руки к застёжке посередине спереди её лифчика и расстегнул его. Пришлось немножко повозится с непривычки, но в конце-концов я преуспел и лиф разделился на две половинки.
Тут я перестал целовать её и посмотрел на открывшийся взору вид. Я просто не мог не смотреть.
Элария лишь улыбнулась моей реакции — залип, как в старые-добрые — а затем придвинулась поближе и прошептала мне в ухо:
— Дотронься до них.
Я «пробежался» пальцами по её нежной коже, и взял обе её пышные груди в свои ладони, чувствуя, как упираются в них твёрдые сосочки.
Она сладко вздохнула, когда я стал поглаживать их большими пальцами рук, легонько потирая, делая их ещё твёрже.