— Хорошо — но куда девать их? — спросила, расправляя крылья, Элария.
— На этот счёт у меня тоже есть мысль.
Я прижал её крылья к спине, используя простыню, и перевязал спереди на уровне живота как можно более тугим узлом. В итоге крылья не торчали над плечами, а как бы изогнулись книзу.
— Не слишком больно делаю? — спросил я, заканчивая завязывать узел. Элария чуть скривилась:
— Если это поможет убить того козла — потерплю.
— Просто представь, что это такой вот спортивный топик, только для крыльев. — пошутил я.
Суккуба непонимающе заломила брови:
— Что такое «спортивный топик»?
А, ну да. Здесь же нет спандекса или ликры (материалы такие, для спортивной одежды, да не быть мне Кепом. — прим. пер.) — как нет и причин суккубам одевать их.
— Это такая одежда, её одевают человеческие женщины, чтобы зафиксировать грудь. — пояснил я.
Элария в ужасе воззрилась на меня:
— Зачем вообще это делать?! Они себя не любят?
— Нет, это чтобы заниматься физическими упражнениями.
Ещё один ошарашенный взгляд:
— Но, зачем?!
— Не всем, знаешь ли, дано иметь идеальное тело вроде твоего.
Она пожала плечами:
— Пф, скажи им — пусть продадут душу Владыке Ада, и вся недолга. Тоже мне, проблема.
— Пол-Лос-Анджелеса, думаю, так бы и поступили. — тихонько пробормотал я. — Ладненько, давай теперь сначала оденем тебя в платье, а потом аккуратно запудрим.
— Даже если у меня получиться сойти за человека, как быть с ним? — спросила Элария, указав на Стига. — Он точно не сможет ходить в таком виде.
Я ухмыльнулся и полез в суму:
— И на этот счёт у меня тоже есть одна хорошая мысль….
Том 1. Глава 19
Глaва 19
Hайти цepкoвь оказалось несложно — мы просто шли вслед за теми прохожими, что были одеты, как фермеры. И все они сходились к довольно скромно выглядящему строению на окраине города.
Bнешне оно напоминало церкви из реального мира, только без католического шпиля, и вместо креста над крышей был установлен символ — два круга, один побольше, другой поменьше, перекрещивающийся с первым. Похоже, Халастия у нас тут прямо-таки богиня диаграмм Венна.
Итак, в час, когда солнце опустилось за горизонт, а тени заполнили городские улицы, Чернокнижник, имп и суккуб зашли в храм Богини Чистоты и Целомудрия.
Mука на Эларии пока показывала себя с наилучшей стороны. Видел когда-нибудь фильм с временем действия — столетие эдак 18-е, и чтоб в нём аристократки ходили все из себя напудреные добела? Вот, примерно так выглядела и Элария. Порошок на её коже, понятное дело, хорошо заметен, но при тусклом освещении — делал своё дело. Полностью в белый суккуба не окрасилась — скорее, в светло-розовый, но уже хоть что-то. Её чёрные волосы были испачканы мукой, но Элария скрыла их под чепчиком.
Признаюсь, я неслабо удивился тому факту, что её вообще пустили на территорию церкви богини Целомудрия, поскольку она буквально вываливалась из своей одежды. Cерьёзно — верх платья молочницы был минимум на два размера мал для суккубы, в итоге её сиськи просто эпически выпирали над вырезом.
Не то, чтобы я жаловался, конечно…
Единственная проблема — её пережатые крылья очень мешали. Из-за них суккуба выглядела, как нечто среднее между горбуньей и порнозвездой, которую угораздило стоять слишком близко к мельнице, когда та нафиг взорвалась.
— Я выгляжу просто ужасно. — пожаловалась Элария, когда мы поднимались по лестнице ко входу в здание.
— Не настолько, как наш малыш. — утешил я.
— Грубо, очень грубо, шэф. — обиделся Стиг.
На нём была детская одежда, с ползунками и шапочкой, в которую мы запихали его длинные уши.
К сожалению, одежда не могла спрятать его серую кожу, жёлтые светящиеся глаза и нос щёлочками.
Короче, я сказал ему держать глаза закрытыми («Прикидывайся спящим!»), а Элария прижимала его максимально тесно к своей необьятной груди.
Честно говоря, я готов заплатить немалые деньги, чтобы поменяться со Стигом местами, но, с другой стороны, он — имп, не человек, и даже не мужчина, и ему не то чтобы особо нравится находиться рядом с этими райскими холмами.
Внутри церкви находились десятки людей — фермеров с семьями в основном, расположившихся на деревянных лавках. Многие женщины держали на руках младенцев. Дети постарше сидели с явно скучающими лицами, а те, что слишком шумели — получали смачные затрещины.
В общем, наиунылейшая церковь, прямиком из Aмерики 1850-х.
Далеко впереди было деревянное возвышение, с кафедрой, совсем, как в реальном мире.
Шёлковые гобелены висели на стенах, на них вышиты те же круги, что смонтированы на крыше. Ещё на стенах висели какие-то веточки, а на столе у «сцены» — медные посудины очевидно церемониального толка, заполненные водой.