— По мне, так лучше пожить подольше, неважно — в цепях или нет.
Может, дело в самом разговоре, может — в той депрессивной картине безнадёги и унижения, что я видел вокруг себя, но мой мозг вдруг встрепенулся и заработал. В голове у меня возникла картинка со «Спартаком» — причём, не тот современный телесериал, набитый кучей голых мужиков, но старый фильм Стенли Кубрика, где ещё играли Кирк Дуглас с Лоуренсом Оливье.
— В моём родном мире есть старая история, о человеке, что был рабом. — начал я. — Его заставляли биться на арене на потеху толпе, но затем он сбежал из рабства и выборол свою свободу. Но, став свободным, он не забыл об остальных рабах — он пробрался назад и освободил их, и плечом к плечу они пошли в бой, практически уничтожив сильнейшую империю в мире.
Демоны вокруг меня довольно загудели.
Я и сам аж завёлся. Даже захотелось ударить себя кулаком в грудь и гаркнуть: «Я — СПАРТАК!!!»
— Никогда не слышал такой истории. — сказал Грок.
«И не услышишь, если не заимеешь подписку на «Нетфликс» или «Амазон прайм»
— Потому что она — человеческая.
— Но ты сказал «практически» уничтожили империю. Что ты имеешь ввиду? Что стало с этим рабом-воином?
Э-э…ну, да. Я чёт подзабыл тот эпизод, где Кирка Дугласа распинают на кресте вместе с тысячей его ближайших друзей.
Сей факт несколько пошатнул моё вдохновение — не ненамного.
— У них в конце-концов не получилось. — сказал я. — но это не значит, что не получится у нас!
— Любой базар о восстании — просто бред и не более. — сказал Грок. — До тех пор, пока не сломаны цепи да кандалы, человек, твои слова н и ч е г о не стоят. Даже если мы сбежим, рабовладельцы выследят нас по ним и убьют. Единственный вариант, при котором у нас есть хоть малейший шанс — убить их ВСЕХ, а это невозможно.
— Но что, если я найду способ сделать это? — спросил я.
— Тогда я первым присоединюсь к твоему восстанию. Но, до той поры, пока ты не «найдёшь способ» разбить наши кандалы вместе с заклинаниями, связывающими наши силы, ты только зря сотрясаешь воздух.
Он повернулся уходить.
— Грок. — позвал я.
Голубокожий демон обернулся.
— Зачем тебе долго жить, если всё, из чего будут состоять твои дни — это цепи и рудники?
— Дни, проведённые в цепях, всё равно лучше, чем смерть и забытье.
— Значит, тебе есть, ради чего жить?
Грок кивнул:
— Сама жизнь.
— Значит, тебе есть и ради чего бороться.
Грок стоял, внимательно разглядывая меня — однако, вместо того, чтобы как-то огрызнутся, он кивнул:
— Пожалуй.
После чего повернулся и ушёл восвояси.
Остальные демоны одобрительно хлопали меня по спине и в целом зажглись энтузиазмом, но, когда я попросил рассказать поподробнее о своих планах, оказалось, что этих самых планов у них-то и нет никаких.
Грок был прав. Их разговоры — лишь пустое сотрясание воздуха.
Вдруг раздался рёв надсмотрщика:
— ПОРА ЗА РОБОТУ,ЧЕРВИ!
Мы поспешили назад к копям, вновь скованные цепью.
.
Схватив кирку и раз за разом ударяя по породе, я прокрутил в голове разговор с Гроком и улыбнулся себе.
У меня тоже было, ради чего жить — и — ради чего бороться.
Она там, во дворце.
Том 1. Глава 36
Глaва 36
Чеpез шеcть часoв, когда надсмотрщик возвестил об окончании смены, я свалился на землю в изнеможении — в жизни так не уставал.
Mы, заключённые, побрели к каким-то дырявым баракам на дальней стороне копей; там самые дюжие демоны сразу прихватизировали себе те немногие кровати, что были внутри. Хотя, не то чтобы те кровати были хоть сколько-нибудь…кроватными: по сути, просто матрацы, набитые сеном, торчащим из сотен мелких дыр. Но, конечно, всё лучше, чем спать на каменном полу — чем я, к примеру, буду заниматься в ближайшее время, вместе с десятками иных, таких же незадачливых, как я, демонов.
С другой стороны, я настолько убит работой, что мне дичайше плевать, где голову класть.
Я лёг, закрыл глаза — и был таков.
.
По ощущениям, прошло лишь несколько секунд, как мне начало снится, что Стиг чего-то шепчет мне на ухо.
— …ф. Шэф! Проснитесь!
— Не-е… — бормотал я. — …я спууу….
— Да очнитесь уже, шэф!
Я проснулся от того, что моё плечо кто-то тряс.
Передо мной и впрямь стоял мой маленький имп. С каким-то внутренним стыдом я заметил на его шее знакомый кожаный ошейник.
— Стиг?! — шёпотом воскликнул я. — Tы вернулся?!
— Kонечно, вернулся, шэф!
— Как ты умудрился проскользнуть сюда незамеченным?
— Плёвое дело. Стража ни на что не обращает внимания, кроме разве что своего бухла и карт.