Опыт первой кампании преподал Сулле, что для победы над генералами Митридата нужно располагать флотом и, одновременно обеспечивая регулярное снабжение, что невозможно, пока враг — абсолютный хозяин на море, отрезать его от источников снабжения. Следовательно, он отправил Луция Лициния Лукулла, самого близкого ему офицера своего штаба, с миссией попросить у союзных народов и свободных государств достаточное количество кораблей, чтобы создать соответствующую морскую силу. В разгар зимы Лукулл тайно отплыл и вышел в открытое море с флотилией из шести легких судов, которые не должны были позволить ему столкнуться с вражеским флотом, ведущим внимательное наблюдение за восточной частью Средиземного моря.
Сулла также нуждался и в значительных финансовых средствах. Положение в Риме изменилось: его противники, поддержанные консулом 87 года Луцием Корнелием Цинной, тем самым, который торжественно клялся соблюдать его интересы, захватили власть и призвали врагов народа предыдущего года — Мария и его людей. Среди других обстоятельств — политический переворот, лишивший Суллу источников законного финансирования кампании против Митридата: Марий вновь увидел себя командующим, чего он так добивался, после того как сместил с этого поста Суллу. Кроме политических проблем, которые ставил новый переворот, существовала еще одна деликатная ситуация: командующий не только не получал ни провизии, ни денег, чтобы платить жалование и оплачивать все издержки войны, но теперь его еще лишили законной власти, необходимой для взимания сумм, которые ему необходимы. И новости, доходившие до него из Рима, совсем не были ободряющими: его сторонники были объектом мести Мария. Некоторые убиты, другие принуждены к самоубийству, многие прибыли к нему, таким образом усилив его штаб.
Во всяком случае операции против армий Митридата были теперь в самом разгаре, чтобы Сулла мог бы отказаться от них. Теперь нужно было покончить с азиатским противником, прежде чем, возвратившись, урегулировать чисто римские вопросы. И к тому же его легионы, без сомнения, не пойдут за ним второй раз против Рима: они были готовы проложить путь к Азии и ее богатствам: предпочтительно не требовать от них вступить в рукопашную в Италии.
Сулла взял деньги там, где они находились: в сокровищницах храмов Эпидоры, Олимпии, Дельфов. Принудительное изъятие святых даров не прошло без затруднений: в Дельфах ссылались на чудеса, чтобы помешать этому, но напрасно. Необходимость создавала закон; эмиссары Суллы забирали все, предварительно составив детальную опись. Однако, несмотря на предосторожности и обещание возвратить то, что будет использовано, греков поистине шокировал подобный пиратский акт. И тон, которым грек Плутарх почти двумя веками позже рассказывал об этом эпизоде, свидетельствует о негодовании, вызванном решением Суллы. Нужно сказать, что среди других «святотатств» реквизиция привела к разрушению последней из гигантских серебряных ваз, поднесенных храму Аполлона царем Крезом: она оказалась слишком большой и тяжелой, чтобы ее вынести, и потребовалось разбить ее на множество кусков. Правда, нужно добавить, что фокидийцы сами разбили три такие вазы в IV веке, употребив их на нужды войны.
Теперь Сулла располагал массой драгоценного металла, необходимого для чеканки монет, которые были ему нужны, чтобы покрыть расходы на свою армию. И первые операции кампании 86 года начались довольно хорошо: Сулла, предупрежденный своими постоянными информаторами о том, что Архелай готовит значительный ночной конвой со снабжением для Афин, подготовил засаду, захватил солдат и конфисковал товары. В тот же день один из его офицеров, Луций Мунатий Планк нанес некоему Неоптолему, генералу Митридата, жестокое поражение в районе Халкиды: он убил у него 1500 человек, захватил в плен еще большее число, и ему удалось ранить самого Неоптолема.
Через некоторое время римлянам чуть не удалось взять Пирей: ночыо, когда часовые заснули, с помощью лестниц легионеры взобрались на стену. Внезапность посеяла внутри крепости панику, но понтийские офицеры быстро овладели ситуацией: шеф команды римлян был убит и его соратники сброшены с высоты крепостной стены; азиаты воспользовались предоставленным случаем и предприняли вылазку, чтобы поджечь две гигантские осадные башни. Сулла вынужден был задействовать солидную часть своих войск, которые должны были сражаться остаток ночи и весь следующий день. Итак, возобновился обмен снарядами между осадными и оборонительными башнями. Римляне, располагавшие более мощной артиллерией (они могли выпускать тринадцать каменных ядер одновременно), имели в этой области преимущество, которое предвещало близкую победу, потому что позволяло им мешать укреплению оборонительных сооружений.