— Если Мансур падет, то изменится только имя, по идея останется та же, — перебил султан свою мать.
— До сих пор ты верил моим советам, и мои предостережения находили дорогу к твоему сердцу. Вокруг тебя затеваются тайные интриги, в которые я еще не совсем проникла, но которые еще более усиливают во мне желание утвердить престол за твоим сыном. Кто не будет благоприятствовать этому плану, тот должен пасть. Найди себе таких людей, в которых ты был бы уверен.
— Я знаю, что ты уже давно не расположена к Мансуру, — сказал султан, — но если он овладел Саладином, то в любом случае оставит его в живых, следовательно, мое желание будет исполнено.
— Твоя мягкость заходит уж слишком далеко, молю Аллаха, чтобы тебе не пришлось раскаиваться! Относительно принца ты слишком милостив!
— Я обещал это моему покойному брату!
— Ты знаешь, что я имею везде глаза и что я знаю такие дела, которые от тебя скрыты. Я, может быть, единственный человек, которому ты можешь вполне доверять!
— Я знаю твою проницательность и твое желание мне добра, я так же, как и ты, желаю, чтобы на престол после меня вступил мой сын.
— Поверь, сын мой, — продолжала султанша, — что я думаю только об увеличении и укреплении твоей власти! Но уже наступает ночь, и тебе пора отправляться на отдых! Да защитит тебя Аллах и да увеличит он твое могущество!
Султанша-мать встала и простилась с сыном, на которого разговор с ней произвел сильное впечатление.
— Она права, — прошептал он, — я должен во что бы то ни стало утвердить престол за моим сыном, тогда мне нечего будет бояться исполнения предсказания старого дервиша, который предсказал мне, что я буду свергнут с престола и умру насильственной смертью. «Берегись твоих врагов в твоем дворце!» — постоянно повторял мне старик Нагиб, умерший в прошлом году!
— Если же мне удастся назначить наследником моего сына, то, конечно, мне нечего бояться, что он свергнет меня с престола, и предсказание дервиша не свершится! Я должен во что бы то ни стало стараться сделать это!.. Между тем вокруг меня делается что-то непонятное, я чувствую, что надо мною висит какая-то неясная опасность. Что это такое, я не могу определить, но мною невольно овладевает страх… Но прочь эти черные мысли! Пора мне отправиться в гарем.
Тогда Абдул-Азис подошел к портьере и откинул ее. Это было знаком, что он отправляется в гарем.
В комнату сейчас же вошли пажи с канделябрами, чтобы проводить султана.
Когда Абдул-Азис в сопровождении своей свиты вышел в приемную, то увидел стоявшего в ней Шейха-уль-Ислама.
— Ты еще здесь, Мансур-эфенди? — с удивлением спросил султан.
— Я ожидал чести видеть ваше величество, как это бывает каждый день, — отвечал Шейх-уль-Ислам, — по сегодня я напрасно ждал этой чести.
— В вознаграждение за это я позволю тебе проводить меня до гарема, — сказал Абдул-Азис.
— Благодарю, ваше величество, за это новое доказательство вашей ко мне милости, что же касается моих донесений, то я надеюсь, что завтра ваше величество милостиво выслушает их!
— Нам надо о многом переговорить с тобой, великий муфтий, — сказал султан, — завтра мы ждем тебя в нашем кабинете.
В это время султан и его спутник шли по галерее, освещаемой пажами, несколько слуг следовали в отдалении.
В галерее царствовал красноватый полусвет, который в конце галереи переходил в совершенный мрак.
Султан уже подходил ко входу в гарем, как вдруг пажи, шедшие впереди, с испугом бросились в разные стороны, выронив из рук канделябры. Слуги, шедшие сзади, не знавшие причины этого неслыханного происшествия и боявшиеся гнева султана, бросились к пажам, чтобы поднять упавшие на ковер канделябры и зажечь погасшие свечи.
Но и слуги, в свою очередь, с ужасом попятились назад.
Султан, не понимавший причины случившегося, уже готов был рассердиться…
Как вдруг в темном конце галереи показалась высокая фигура в разорванном кафтане, с зеленым арабским платком на голове и бледным лицом, до половины закрытым золотой маской.
При этом зрелище султан нерешительно остановился.
— Золотая Маска! — прошептал он.
Все с ужасом попятились назад, только один Шейх-уль-Ислам, казалось, не был особенно поражен этим таинственным появлением.
— Это Золотая Маска, — обратился он к султану, — не позволите ли вы, ваше величество, разоблачить наконец тайну этого явления?
Султан сделал знак согласия.
Шейх-уль-Ислам поспешно пошел к выходу из галереи на лестницу.
— Прикажите часовым занять все входы и выходы и под страхом смерти не выпускать никого из дворца! — закричал он, наклоняясь вниз через перила. — Заприте все двери и ворота, пусть стены караулят часовые точно так же, как и пристань.