Субретка на серебряном подносе подала ей визитную карточку.
— Зора-бей, военный атташе при турецком посольстве, — прочла Сара, и радость сверкнула в ее глазах. Это известие и имя, казалось, наэлектризовали ее, в эту минуту она была сама жизнь, огонь.
— Пусть проводят благородного бея в желтый салон, — приказала она и после ухода горничной еще раз с радостной улыбкой взглянула на визитную карточку. — Это он! Он приехал! — прошептала она в сильном волнении. — Наконец-то, наконец-то!
Казалось, Сара давно уже ждала молодого дипломата и тосковала о нем.
Она, в салон которой мечтали попасть и у ног которой лежали герцоги и князья, она, ежедневно торжествовавшая новые победы и состоявшая в союзе с большинством знатных дворов, она, расположения которой добивались самые высокопоставленные лица Лондона, с трепетной радостью встретила посещение этого молодого турецкого бея! Хотя она принимала у себя многих и для каждого находила приветливое слово, пользуясь ими для своих целей, настоящее расположение ее всецело принадлежало одному дипломату, только что начинавшему свою карьеру, которому в Лондоне предстояло впервые отличиться на этом поприще.
С высоко вздымавшейся грудью, сгорая небывалым нетерпением, с сияющим лицом спешила она через анфиладу роскошно меблированных комнат в желтый круглый салон. Стены салона были обиты золотистожелтым штофом, потолок был украшен чудесной картиной, сделанной искусной рукой художника и изображавшей похищение сабинянок.
Освещение этого салона было чудом искусства и производило удивительное впечатление. В стенах были окошечки с матовыми стеклами, разливавшие мягкий, нежный свет. Меблировка представляла собой смесь восточной роскоши с европейским изяществом. У круглой стены помещались диваны, обитые желтым, вытканным цветами атласом. Посреди салона стояла огромная жардиньерка с тропическими широколистными растениями и редкими душистыми цветами, у входа, точно на карауле, стояли два амура из белого мрамора, поддерживая большие вазы с цветами. Тут и там стояли золоченые столики с шахматами, альбомами и разными безделушками. Пол был устлан дорогим вышитым ковром.
При появлении Сары в желтом салоне Зора-бей пошел к ней навстречу в восторге от нее.
— Наконец-то я опять вижу вас, миледи, — сказал он, наклоняясь поцеловать руку прелестной женщины.
— Вы сдержали свое слово, сэр, вы явились сюда, вступили на поприще дипломатии.
— Я у королевы дипломатов! — тихо отвечал Зора-бей, восторженными глазами упиваясь восхитительной, многообещающей улыбкой прекрасной англичанки.
— Милости просим, сэр, — сказала Сара, любезно приглашая гостя сесть рядом с собой, — я очень рада видеть вас! Теперь вы должны мне рассказать о Стамбуле, о том, что было с вами в этот промежуток времени.
Зора-бей последовал ее приглашению и рассказал о последних событиях в Турции, о своих личных приключениях, об угрожавших ему опасностях и о своем назначении.
Сара принимала такое живое участие во всем, что разговор с каждой минутой становился все оживленнее и увлекательнее.
Так быстро и радостно прошел первый визит.
Зора рано простился, он слышал, что леди Страдфорд надо ехать куда-то на вечер или в театр, и, должно быть, не ошибся, так как Сара не удерживала его. Она пригласила его на следующий вечер, объяснив, что тогда она надеется быть свободной. Зора с удовольствием принял приглашение, какая-то непреодолимая сила влекла его к интересной, хотя и кокетливой англичанке.
На другой день Сара в восхитительном туалете приняла своего гостя, и Зора должен был признаться, что он никогда еще не видел ее такой прекрасной, как в этот вечер.
Она провела его в маленький кабинет с меблировкой из черного дерева, где стоял ее большой письменный стол. Комната освещалась маленькой люстрой с топкими матовыми колпаками.
Черная мебель и темно-зеленая обивка стульев и диванов создавали в комнате чудный полумрак.
Зора рассказал своей покровительнице об успехе его первых визитов у влиятельнейших лиц лондонской дипломатии.
— Затем я был у герцога Норфолька, — продолжал он и при этом имени пристально посмотрел на Сару.
— Вот как! — улыбаясь, сказала она. — Так вы были у герцога?
— Не он ли правая рука первого министра? Не от него ли зависит все, мой дорогой друг? — спросил Зора. — Вы знакомы с герцогом?
— Так себе, отчасти!
— Он кажется немного угрюмым и необщительным!
— Дипломат, мой благородный бей! — сказала, снова улыбаясь, Сара.