Султан крепко обнял сына, прижал к себе и зашептал ему на ухо:
- Не бойся! Возможно, ты дивишься тому, что я прервал твои раздумья. Сын мой, я пришел из милости к тебе. Я пришел, потому что люблю тебя. Мой долг в том, чтобы избавить тебя от страха, но не речами, а другим. Другим. - Он отстранился и извлек из складок своей мантии стеклянный флакон, заполненный густой, похожей на кровь, жидкостью. - Вот моя милость, дитя мое. Этот напиток, изготовленный по древнему рецепту, прогонит все страхи из твоего сердца. Принцесса выйдет замуж, она лишится девственности, все свершится, как должно свершиться, но в твоем сердце не останется страха.
В эти последние мгновения, глядя в бездонные глаза отца, Деа был готов закричать, оттолкнуть его, выбить флакон из рук. Но он не сделал этого. Он не мог этого сделать. Он понимал - конечно же, он прекрасно понимал, что означает слово "милость". Что еще оно могло означать, как не ожидающую его судьбу?
Султан вынул из горлышка флакона пробку, и в воздухе распространился кисло-сладкий аромат.
- Выпей, сын мой. Выпей, и всем твои бедам придет конец.
Большие руки обхватили голову принца и гладили его волосы, пока он пил таинственный напиток. Потом султан еще долго смотрел на сына и наконец поцеловал его в лоб и надел на него рубиновую маску.
- Спокойной ночи, сын мой. Спокойной ночи, мой принц.
- Нет! - вскричал Симонид. - Нет, нет!
Рыдания сотрясли его грудь, и он обессиленно упал на землю посреди цветов - несчастный дряхлый старик. Он понял, что произошло в это мгновение в покоях принца, - понял с внезапной и страшной уверенностью. Он лежал на земле и мечтал о том, чтобы у него недостало сил подняться, он жаждал смерти. Если бы он не ушел из покоев Деа для того, чтобы заглянуть в будущее, яд не коснулся бы губ принца! Симонид проклинал свой провидческий дар. Он был готов отдать собственную жизнь ради спасения Деа, он был готов убить султана. Но теперь было бесполезно воображать себя героем. Было слишком поздно, и все было кончено.
Но - нет.
Таинственная музыка вдруг зазвучала неподалеку. Симонид медленно приподнял голову... и ахнул. Он протер глаза и встал на колени. Сначала он испытал изумление, потом. - страх, а потом - надежду. Что означало это новое волшебство? Что оно могло означать? Чернея на фоне луны, в небе парил ковер-самолет, а на нем стоял бледный юноша.
Он подлетал все ближе... ближе.
Наконец ковер бесшумно опустился на газон между цветочными клумбами.
Симонид выдохнул:
- Незнакомец, кто ты? Не мое ли волшебство принесло тебя сюда?
Юноша устремил на него не менее изумленный взгляд. В его взгляде был и страх.
- Альморан? Но как же так?!
- Я не Альморан, но такой же глупец, как он. - Симонид ощутил прилив сил. Он решил, что все потеряно. Но нет, это было не так. - Юноша, ты посланец моего пропавшего брата? Ты встречался с ним? Ты видел его перед тем... как он умер?
Юноша кивнул.
- А ты владеешь волшебством, как и он?
- Не говори о волшебстве! Оно принесло мне только горе. И все же... Ты несешь в себе иное волшебство. Я знаю это. Я это ощущаю.
Залитый луной сад обволакивал их подобно серебристому кокону, благоухающему и пропитанному чудесами. Юноша сошел с ковра и, сжав руки старика, помог тому подняться. Симонид опустил глаза и заметил зеленое сияние, просвечивающее сквозь одежды на груди юноши.
- Кто ты такой? Кто ты такой, песчановолосый?
- Моя история длинна. Рассказывать пришлось бы долго. Несколько дней, а может быть - и несколько лун я томился в плену в странном мире. А потом... боюсь, я потерял еще больше времени, захваченный последней волной колдовства твоего брата. Теперь же я чувствую, что время истекает и для меня вот-вот должна наступить развязка этого испытания. Сейчас не время для рассказов. Но, старик, ведь ты узнаешь меня, правда?
Глаза Симонида вспыхнули радостным светом.
- Правда, Ключ к Орокону. Озарение переполняет мое сердце. - Он отступил и знаком велел Джему следовать за ним. - Многое следует объяснить. Но поспешим. Для моего юного принца не осталось никаких надежд, но еще может быть надежда для страны, которой он должен был править. Нужно каким-то образом побороть зло, посеянное его отцом, ради того, чтобы свершилась твоя и наша судьба. Скорее, скорее. Я кое-что придумал.
Глава 67
ОБМАН РАСКРЫТ
- Вот-вот. В этом весь вопрос - зачем?
Раджал улыбнулся.
- Теперь нет выбора.
- Называй это видением. Называй чарами, заклинанием.
- Ты уже говорил, - кивнул Боб. - Вроде бы я понимаю. Но я не про это говорю. Я говорю про то, что она не может противиться волшебству, которое создало ее такой. Но похоже, она хочет через это пройти. Ну, как будто взаправду хочет. Но разве она не любит принца? В смысле - Нову*? [Имя "Нова" - в честь легендарного героя, мальчика-калеки Нова-Риэля, победившего чудовище, змея Сассароха - Джем носил во время своих странствий с Раджалом и Великой Матерью Ксал, а также в то время, пока жил в Агондоне под покровительством лорда Эмпстера. - Примеч. пер.]
- Ты хочешь сказать "Джема". - Раджал опустил глаза. - Да, она любит его. Но, понимаешь... все дело в кристалле. Когда принцесса выйдет замуж, появится кристалл.
- Полти тоже так думает.
- Хм. Он в это верит. И она в это верит. Наверное, так и есть.
- Ну а принц? Нова? В смысле - Джем?
- Джем должен оказаться там, когда появится кристалл. Быть может, Ката надеется, что все получится наоборот. То есть... если появится кристалл, появится и Джем.
- Хм. Не нравится мне это.
- Да и мне тоже.
Несколько мгновений оба юноши, стоявшие на балконе, молчали, глядя на освещенную факелами церемониальную дорогу.
Весь день сюда прибывали все новые и новые толпы народа. Тут и там слышались песнопения, молитвы. Вдоль дороги выстроились стражники, готовые сдержать любые вспышки эмоций со стороны простолюдинов. Вскоре должна была начаться торжественная процессия почетных гостей, за ними по дороге должны были проследовать министры султана, за ними - имамы. А потом должна была настать очередь Каты.
Время летело стремительно.
Боб сказал:
- Я вот думал про эту уабинскую песню... А ты? Ты про нее думал серьезно?
- "Пламеней-полыхай"? О да, думал.