- О, это точно сказано! - воскликнул калиф. - Представить только: время может закончиться еще до того, как я доем свой ужин! Или... или до того, как я стану обладателем новых слонов, которые вот-вот должны прибыть... Ну, вы же знаете - слоны необходимы нам для проведения некоторых церемоний... О, слоны - такие могучие животные! Большой Мальчик просто позеленеет от зависти! То есть... я очень на это надеюсь, скажем так.
Раджал неожиданно поинтересовался:
- А как насчет знамений?
- Что он такое говорит? - осведомился калиф, облизнув краешек кубка с шербетом.
Раджал думал о горящей птице.
- Кое-кто поговаривает, что имеют место некие знаки.
Лорд Эмпстер незаметно для остальных предупреждающе задел Раджала локтем, но, увы, опоздал. Раджал переусердствовал с джарвелом, и у него развязался язык. Он принялся распространяться о том, что люди могут жить-поживать в свое удовольствие, но при всем том на свете происходят некие события, яснее ясного свидетельствующие о том, что Эпоха Искупления близится к концу. Вскоре мужчины и женщины, обитающие во всех странах, увидят зарю новой эры, но что это будет за эра, придет ли с нею кошмар или, напротив, благодать - это пока скрыто за пеленой, в которую облечена судьба человечества.
Лорд Эмпстер прокашлялся и вознамерился расспросить калифа о церемониальных слонах, но визирь вдруг воздел руки над головой, скрючил пальцы, уподобив их когтям, и вскричал:
- Порождения Зла!
Раджал ахнул.
Калиф выронил кубок с шербетом.
Но через мгновение коротышка уже весело хохотал.
- Ой, Хасем, как ты меня напугал - он вас всех напугал, дорогие гости, правда? О, на миг мне показалось, что мой добрый визирь лишился рассудка, совсем лишился! Но если посмотреть, то и вправду получается, что на свете стало слишком много всякой пакости, верно? Хасем, ты еще не поведал нашим дорогим гостям о том, что приключилось с Черным Всадником?
- Еще не поведал, о мой повелитель. Но, несомненно, завтра я приглашу наших гостей на казнь.
- На казнь? - вытаращил глаза Раджал. Дурман, навеянный дымом джарвела, вдруг почти рассеялся, и блаженство сменилось леденящим душу страхом.
- Да-да, на казнь, - пробормотал калиф, набивая рот цукатами. - Вы только представьте себе: Большой Мальчик - это я так братца своего называю - Большой Мальчик отправил ко мне гонца с посланием, и это было очень мило с его стороны... Так вот, на этого гонца - вы только вообразите! - предательски напали и убили его! К счастью, того маленького мерзавца, который посмел решиться на такое злобное преступление, уже изловили - верно я говорю, Хасем?
- Я еще должен допросить злодея самолично, ваше высочество, но, насколько мне известно, этот мерзавец сейчас нежится в темнице.
- Гм. Ну а завтра мы попотчуем его вкусненьким десертом, правильно?
- Воистину, - усмехнулся визирь. - Воистину попотчуем.
У Раджала ком подступил к горлу, но он сам не понимал, то ли это оттого, что он хочет возразить, то ли его просто вот-вот вытошнит. Калиф повернул к нему голову, сладенько улыбаясь, и в итоге Раджал только промямлил:
- А в-вы п-получили в-весть?
Калиф сокрушенно развел руками.
- О нет, любезный, конечно же, не получил! Всадники-гонцы везут вести в своих головах. Но думаю, ничего такого особенного он мне сообщить не должен был - наверняка то были какие-либо приказы относительно отправки в столицу новых венайских рабов, поздравления по поводу именин Мерцающей Принцессы - кто знает? Но случилось то, что случилось, увы, как это ни прискорбно: мозги Черного Всадника разлетелись в клочья от предательского удара, который изловленный нами мерзавец нанес ему по дороге к Куатани неподалеку от какого-то нищего караван-сарая. Презренное место для окончания жизни, да простится мне сказанное. А теперь придется ждать, покуда Большой Мальчик не пришлет нового гонца. И если он желал сообщить мне нечто очень важное, он непременно поторопится.
- Ваши обычаи отличаются от наших, о Великий, - вздохнул лорд Эмпстер. - В Эджландии такой способ доставки вестей сочли бы неудобным. Согласитесь - это не слишком надежно, когда все зависит от жизни какого-то Всадника.
- О нет, как раз очень даже надежно! - горячо возразил калиф. - В конце концов, кто дерзнет обидеть Всадника? Ну, разве что только эта злобная тварь из караван-сарая... Подумать только - как на моей земле могло родиться существо, которым владеют такие порочные мысли! Какой позор! Какой стыд! Хасем, сумеем ли мы когда-нибудь пережить этот стыд? Гм... Наверное, все же сумеем.
Калиф сунул в рот крупный финик, и только потом понял, что фрукт, пожалуй, слишком велик. Его щеки раздулись, когда он стал пережевывать финик; но вот брови калифа сошлись на переносице, и он задумчиво продолжал разглагольствовать в промежутках между сосредоточенным жеванием:
- Хасем, очень тебя прошу, постарайся, чтобы на этот раз придворные палачи постарались на славу и чтобы писари все описали в точности как было. А то в последний раз казнь была обрисована как-то... вяло. Пожалуй, стоит начать с кастрации, затем уместно будет перейти к бичеванию, а уж затем - к четвертованию. По-моему, такой порядок будет самым правильным. Не стоит ли отрубать мерзавцу конечности одну за другой - что скажешь, Хасем? А то, если отрубать все сразу - как-то скучно становится, верно?
- Воистину так, о мой повелитель, - кивнул визирь. - Но относительно кастрации... в данном случае я бы возразил. Мне кажется, что она не совсем уместна.
- Не совсем уместна? За убийство Всадника?
Визирь мог бы снова просто улыбнуться, но вместо этого задумчиво проговорил:
- Практика показывает, что после публичных кастраций резко снижается число желающих стать евнухами. Люди начинают смотреть на кастрацию как на наказание. Господин мой и повелитель, давайте не будем забывать о том, что ваша прекрасная дочь должна будет затем появиться на балконе. А толпа простолюдинов удовлетворится и тем, что преступник будет наказан милосерднее - самую малость милосерднее - при том, что затем ей будет обещано зрелище, от которого она испытает истинный экстаз.