— Почему он? — служанки осторожно переглянулись: им тоже интересно — не говорите загадками!
— Кто, дядя? Я не знаю, о ком вы говорите, — и всё же вся решимость куда-то убежала. Да, мечтать легче, чем действовать.
— Задумки Аллаха всё чаще непонятны для меня. Он иноверец, но я видел, как вы смотрите друг на друга, — а ещё султан догадывается о секретных встречах. — Если он утвердится на троне и останется добрым другом османов, я подумаю, что можно сделать, — Лале обернулась, спиной прижавшись к перилам. Дядя улыбался, вокруг глаз собрались морщинки. — Ведь только Аллах ведает, что будет преступлением, отказать тебе или согласиться, — Лале кинулась к нему и крепко обняла. Сейчас он был простым и любящим дядей, а не правителем всего мира.
— Спасибо, да будет на то воля Аллаха, — мужчина крепко обнял племянницу. После они поговорили ещё немного о школе, о встрече нового года.
— Может, поможешь организовать праздник? Ты уже такая взрослая, почему бы и не заняться гаремом? — ему станет куда спокойнее, если во главе гарема будет Лале, а не кто-то из фавориток.
— Как пожелаете, — служанки снова переглянулись. Уважаемая всеми госпожа теперь обладает неоспоримой властью. Кажется, им станет легче жить.
После ужина султан пожелал остаться один. Он дал обещание племяннице и будет надеяться, что успеет исполнить его. Осталось подумать о Мехмеде. Ему нужно подыскать жену, дочь уважаемого в государстве человека. Человека, который мог бы осадить будущего султана, сдержать его неуправляемую натуру. И невестка должна быть такой.
А Лале поспешила к себе, служанки не успели догнать, чтобы поздравить. Она забежала в свои покои, где Зара сидела над каким-то старым свитком. Хатун подняла голову и, увидев радостную госпожу, подошла к ней. Девушки взялись за руки, сели на кровать. Лале поспешила рассказать ей, как прошёл ужин.
— Султан дал добро? — Зара выпучила глаза: кажется, свершилось невозможное. — Моя госпожа, иншалла, вы будете счастливы, — Лале закивала и обняла подругу. А Зара, помнившая то ужасное гадание, не стала напоминать.
Они проболтали до утра, а потому засыпали на уроках. Ходжам Мустафа разозлился не на шутку и выгнал обеих. Но видел, как светилось лицо любимой ученицы. Как только девушки покинули класс, он улыбнулся. Ему тоже было интересно, что же произошло.
Идя по саду, они наткнулись на Аслана, рядом с которым шёл гонец. Не турок. Одежда такая знакомая… от Влада? Девушки пошли к нему навстречу. Аслан, заметив их, велел посланцу отвернуться и поспешил к ним. И увести тоже поспешил. Гонец направился дальше за евнухом.
— Что такое? На тебе лица нет, — о, Лале, он чувствует себя таким виноватым. Потому что улыбка перестанет озарять твоё лицо. Зара, почуяв неладное, ненавязчиво подхватила госпожу под руку.
— Хуньяди вместе со своим ставленником пошёл на Валахию, — он сглотнул и шумно выдохнул. А потом быстро произнёс только два слова: — Влад исчез, — и отвёл взгляд. Как будто бы он мог что-то сделать.
— Исчез? — переспросила Лале и повернула голову к Заре, та смотрела с сожалением.
— Его сместили, но ему удалось покинуть княжество, а дальше… — Лале вырвала руку и побежала. Просто побежала, как будто можно было что-то изменить. Ноги привели её в домик Хюмы-хатун. Гюзалик залаяла, но хозяйка пробежала мимо. Она за ней.
Добравшись до тайника, Лале достала другой, уже готовый портрет Влада Дракула, человека, которого полюбила. И чья участь теперь неизвестна. Неужели ей снова останется только одно — смотреть на портрет?
О словах гадалки она не вспомнила. Какая разница теперь? Он может быть мёртв, а об этом и не узнают. Чего ждать? Гюзалик оглянулась на двор, залаяла, и Лале поспешила спрятать портрет. Выйдя во двор, она увидела наставницу. Та смотрела с пониманием и грустью. Женщина раскрыла руки, и девушка кинулась в её объятия. И Шахи-хатун стала медленно раскачиваться из стороны в сторону:
— Поплачь, ненаглядная, поплачь…
========== …завоеватель… ==========
Комментарий к …завоеватель…
Из уважения к истории Османской Империи заявляю: этот мудак будет крутым!
Не поленитесь включить на фон Ramin Djawadi - Sultan Mehmed
Тысяча четыреста пятьдесят первый год.
Отправляясь на источники в Бурсу, чтобы поправить здоровье, Лале не ожидала, что задержится там и на похороны. Дядя Мурад умер тихой и лёгкой смертью; истинное благословение Аллаха для мудрого падишаха. Но вот прошло сорок дней, и пришёл приказ Мехмеда возвращаться в столицу. После смерти отца он стал полноправным правителем их государства. И в этот раз всё было по-другому. Хоть и остался столь же невыносим, но в нём чувствовался тот стержень, который позволяет удержать необузданную силу целого народа. Теперь его планы на будущее не казались сказкой. Это пугало и вместе с тем внушало надежду.
О Владе было известно мало. Сейчас он мог находиться только в Молдавии. Да, информации мало, но хватало знать, что он жив и здоров. Аслан принял ислам и служит у Заганаса-паши, учителя Мехмеда, который в будущем станет великим визирем. Только поэтому ему разрешали видеться с госпожой. Всё-таки три года прошло, и они совсем взрослыми стали. Конечно, Аслан сам принял решение служить Мехмеду. Взамен просил лишь одного: достойного обращения с Лале. Когда Мехмед услышал его просьбу, громко рассмеялся. Хорошее обращение? Ох, ладно. Она ему сама живой нужна. Пока.
И теперь карета стремительно приближалась ко дворцу в Эдирне. Как и полагается, стража теперь послушно отворачивалась, опуская головы. Внешне дворец не изменился. Но стоило выйти из кареты, как в плечах потяжелело. Встреча была не из самых желанных.
И всё же проходя по коридорам гарема, Лале держалась гордо. Никто не посмел не выказать почтения. Даже Эмине-хатун, мать шехзаде Баязида, поклонилась ей. Довольно тёплый приём, от этого не по себе всё сильнее. Перед самыми покоями хочется развернуться и убежать. Рейхан-ага, теперь главный евнух гарема, принципиальный и жестокий человек, указывает рукой на вход.
«Хочешь, не хочешь, а надо, Лале», — глубоко вдохнув, госпожа сделала нужный шаг. Двери покоев открылись и сразу же закрылись за ней. Мехмед сидел за обеденным столиком и спокойно ел, скрестив ноги. Даже посмотрел на неё, как будто бы каждый день видел. Рукой указал на место напротив и повелел:
— Ешь, — прежде чем говорить, мужчина тщательно прожёвывал пищу, только после этого проглатывал. А потому эта встреча обещала быть долгой. — Я попробовал всё, ничего не отравлено, будь спокойна, — и ухмыльнулся. Пришлось наложить и себе немного.
— Как ни странно, чёрный тебе к лицу. Понимаю, мой отец хорошо о тебе заботился, и это печально, но его больше нет с нами, — он посмотрел на двери балкона. — Пора задуматься о дальнейшей жизни, Лале-хатун. Есть идеи? — и снова на неё. Лале опустила голову. Нет никаких идей.
Глянув на молодого султана исподлобья, хатун столкнулась с взглядом, полным азарта. Он терпеливо ждал. Проявлял благородство, как и подобает льву. Лале сглотнула.
— Что вы хотите предложить? — услышав вопрос, Мехмед одобрительно кивнул. И позвал Рейхана-агу. Как только евнух зашёл, повелитель кивнул на какой-то сундук. Оттуда достали сверток, но уже сейчас Лале догадалась, что там. — Так это были вы? — повернула к нему голову, как только увидела портрет Раду.
— Прекрасная работа, дорогая сестра. Жаль, что глаза не те, — Мехмед ухмыльнулся, а затем мгновенно перешёл на серьёзный тон: — У меня к тебе два предложения, слушай внимательно, — Рейхан-ага же стал, опустив голову. — Забудь об этом рабе, для начала. И подумай, станешь ли ты моей женой, — Лале дёрнулась, и Мехмед рассмеялся. — Не волнуйся, не трону, если сама не придёшь — неинтересно, — отпил шербета и пояснил: — Не хочу кого-то из жён выделять, а ты госпожа по происхождению, тебя здесь уважают. Будешь заправлять гаремом, как при отце, при помощи Дайе и Шахи, — затем султан посмотрел на Рейхана, тот спрятал портрет.