— Мой любимый народ! Так случилось, что по воле Господа нашего эта земля отныне нам не принадлежит. Мы ждали самой страшной участи, но султан Мехмед дал нам выбор: покинуть город или остаться, — она старалась не оборачиваться на Лале, от которой получила свободу слова. И всё ждала удара в спину. Но госпожа внимала её словам, как и собравшиеся. — Я знаю, от ненависти в сердце избавиться тяжело, но перестаньте упрямиться и воспользуйтесь случаем: султан преподносит вам, сильным и гордым византийцам, в знак уважения, еду, одежду, лекарства и немного денег, — она постаралась посмотреть на каждого. Сильная женщина. — Хотите уйти? Воспользуйтесь этой милостью. Хотите остаться? Лишним не будет. И помните, что милость господня может прийти оттуда, откуда мы совсем не ждём, — еду, одежду и деньги уже разложили в разные кучи позади женщин.
Лале решила, что поможет Ирине раздать всё это. Было опасно. Но люди отреагировали мирно, не став благодарить вслух кого-то конкретно. Сначала к ним подходили дети и старики.
— Султан не боится за свою любимицу? — народ их толком не слушал, к тому же большинство стояло в очереди к бостанджи.
— Может, я и любимица, но он горевать не станет, если умру, — младенец на руках какой-то женщины, завидев в руках госпожи корзинку с едой, начала смеяться. «А-ма, а-ма», — и захлопал в ладоши. Не успела мать чуть наклонится за корзинкой, как малыш вцепился в волосы Лале: ему приглянулась простая серебряная тика. Ирина кинулась отцеплять мальчика вместе с матерью. Дети кругом засмеялись. Капюшон с Лале слетел, но всем было всё равно. Только бостанджи напряглись, готовые к непредвиденным обстоятельствам. Но мальчика уговорили отпустить украшение — не заплакал, рассмеялся сильнее, оставив госпожу лохматой.
— Жаль, что подобный день не останется в истории, — Ирина повернулась к своей очереди, не услышав шёпота Лале о том, что вряд ли о ней напишут в истории.
Вдали от них стояли Аслан и Влад. Первый убеждал друга не рисковать и не занимать очередь. Лале с таким сюрпризом не справится, и бостанджи его заподозрят. Влад послушал, потому что появилась идея. Ему лучше об этом не говорить. Люди стали расходиться, но дорога ещё была занята. Послышался стук копыт десятка лошадей. Кто-то закричал:
— Доро-о-о-огу! Султан Мехмед Хан Хазрет Лери! — во главе небольшого отряда показался Мехмед верхом на чёрном арабском скакуне. За ним ехал Раду и Заганос-паша. Аслан и Влад поспешили скрыться в ближайшем проходе между домов. Султан остановился напротив женщин и спешился. Твёрдым шагом он направился к Лале. Что он говорил, Аслан не слышал. Зато Влад сохранял непонятное другу спокойствие.
— Моя луноликая госпожа, — Мехмед поцеловал Лале в лоб и надел ей капюшон, шепнув: — Не стоит позволять им смотреть на твоё лицо, муфтий будет припоминать мне до самой смерти, — затем покосился на Ирину, дерзкую женщину. Ему нравилось, как эта дикарка проявляла благородство во имя своего народа. Но если и дальше будет строптивой, придётся от неё избавиться. Снова обратился к Лале: — Они перестанут трястись, если я поиграю в прекрасного и любящего мужа? — провёл пальцем по её щеке, но сейчас Лале была готова к таким романтичным жестам.
— Лучше разрешить не уплачивать налоги год, может, два, — Мехмед закатил глаза. Почему нельзя лезть со своими советами, когда об этом просят, а не пользоваться каждым удобным случаем?
— Так и собирался, Лале-султан, — дразня, он обнял её. — Если вы закончили, давай вернёмся во дворец, есть разговор… — не успел договорить, как послышался противный звук — в небе собрались десятки летучих мышей. Днём! Собравшись в одно целое, они накинулись на Мехмеда. Возможно, ожидалась другая реакция, но султан оттолкнул свою жену, выхватив ятаган. Мыши разлетелись. И тут Мехмед почувствовал резкую боль в ноге. Опустив голову, он увидел, как в голень, ближе к колену, впилась змея. Как такое ещё могло произойти? Змея сгорела заживо. Колдовство?
Бостанджи стали разгонять народ, Раду и Лале кинулись к Мехмеду. Тот уже снял сапог и завернул штанину. Раду поспешил снять ремень с пояса и затянуть ногу чуть выше укуса.
— Она сгорела заживо, я даже не увидел, какая именно змея была, — Раду достал из-за пазухи флакон и протянул Мехмеду. Тот быстро опустошил его — универсальное противоядие. До осмотра лекаря должен продержаться. Однако стало невыносимо больно, место укуса зачернело. Султан схватился за плечо Раду Дракула и крепко его сжал.
Лале опустилась на колени. От шока из глаз полились слёзы, но в груди снова зародилось то тепло, что уберегло её от смерти. Как будто нечто свыше руководило её действиями. Смахнув слёзы, она потянулась к непонятному пятну. Оставшиеся на пальцах капли тут же впитались в черноту и словно разъели её изнутри. Боль стихла, но не до конца. Мехмед посмотрел на неё, кривясь от тех же противных ощущений. И протянул руку, за которую Лале тут же ухватилась.
— Обыщите здесь всё! Немедленно! — закричал он и опустил голову на плечо, которое сжимал до боли. Но Раду всё стерпел.
— Это была чёрная магия? — и обратился к Лале.
— Похоже на то, — Лале посмотрела на зажившее место укуса, Раду снял ремень. Животные вели себя слишком неестественно.
— Меня другое волнует, — Мехмед выпрямился и при помощи их двоих встал. Раду помог надеть сапог, пока султан опирался на руку Лале. — Но то, что сделала ты, куда удивительнее, — слабо усмехнувшись, он осмотрелся. Заганос-паша, подойдя, виновато опустил голову:
— Простите, повелитель, никого подозрительного поблизости не обнаружено. Сейчас мы опрашиваем свидетелей, — Мехмед кивнул. Хватит с него, пора во дворец.
†††
Тамара почти не покидала госпожу, которая просидела целый день в своих покоях. Она о чём-то неустанно думала. И часто вздыхала. А потом спросила у девочки: есть ли в городе гадалки? Тамара подумала, сказав, что отец такое не одобряет. Но на примете одна женщина была. Приехала в Стамбул три года назад, мусульманка. И не успела Лале пожелать увидеться с ней, как девчушка помчалась исполнять. Ближе к вечеру через проходы для слуг привела во дворец ту самую старуху.
— Ты? — Лале очень удивилась. Ведь, когда она стала женой Мехмеда, пожелав встретится с гадалкой, чтобы узнать больше, не нашла ту в Эдирне.
— Вот мы и встретились, госпожа, — старуха поклонилась. Лале разрешила ей присесть. Затем всем слугам пришлось уйти, даже Тамаре. Девочка надула щёки: она тоже хотела присутствовать. Но лучше самой уйти, чем будут силой тянуть.
— Ты сказала, я умру, утопая в воспоминаниях, если не встречусь с любимым, когда стены этого города падут. Они пали, я ещё жива, — Лале сложила ладони в замок и положила на колени. Старуха осмотрела её. Потрясла головой: звон бубенцов успокаивал.
— Моя госпожа, всё не так просто, как вы думаете. Не готова я была юный разум ужасами судьбы пугать, — она тихо раскачивалась из стороны в сторону. — Сколько уже разрисованной ткани? — приоткрыла глаза.
— Почти шесть, — ответ прозвучал слишком тихо. От переживаний стало холодно, хотя лето только вступило в силу.
— М-м-м, следующее, ваше лицо, седьмое… только Аллах ведает, я не видела. А на замену пятому будет другой, — женщина вздохнула, а затем задала вопрос: — Вчера произошло что-то необычное? — Лале дёрнулась, кивнула. — Ваша жизнь связана с жизнью повелителя, госпожа. Вы родились быть свободной, но оказались связаны обязательствами перед династией и Аллахом. У вас чудесная сила, защитите ею свой род, и он никогда не исчезнет, — старуха продолжала раскачиваться.
— Это сила… она погубит меня? — в ответ молчание. Женщина посмотрела на свои ноги, как будто на них была какая-то грязь.
— В этой жизни свободы не будет, оставьте надежды на следующую. Когда Азраил придёт за вами, вы поймёте мои слова, — она встала и направилась к дверям. Но у них обернулась: — С ваших уст сорвётся проклятье для одного, защита — для другого, этому вы научены давно, — Лале не моргая смотрела на закрывшиеся двери. Тамара долго стучалась, пока не разрешили войти. Госпожа, вся бледная, чуть дышала! Девочка широко открыла ставни окон, впуская свежий воздух. Подала воды, но Лале неохотно выпила её.