— Обстоятельства так сложились, что я разучился шутить, — Влад старался идти шаг в шаг. Он не мог понять, то ли Лале старалась быстро идти, то ли так было всегда. Его руку она даже не сжимала, но и не одёрнула его, когда их пальцы переплелись.
— Разве ты не должен быть в Молдавии? — почему-то показалось, что всё кругом стихло. Хотя почему показалось, так оно и было. Только пару воронов мимо пролетело.
— Да, я скоро туда вернусь, — над ними пролетела летучая мышь, и Лале прижалась к плечу Влада. — Но хотел увидеть тебя напоследок и спросить… — он остановился, а Лале чуть прошла вперёд и повернула к нему голову. — Хочешь, уйдём вместе? — чистые и ясные глаза, подобные солнцу. Разве можно солгать, смотря в них. Лале прислушалась к своему сердцу. И слышала только его, кругом было тихо-тихо. И это странно.
— Даже если я хочу, не могу согласиться, — её руку отпустили легко, словно нельзя была ухватиться крепче. — Не сейчас, когда нужна здесь. Появись ты до того, как я стала… — почему-то голос пропал. Стало не по себе. Она переступила с ноги на ногу и посмотрела на Влада в недоумении.
— А ты его жена? — улыбка Влада не перестала быть тёплой, но чувствовалось в ней что-то злое. Он знает. Не сомневается, знает. Никах заключается свидетелями со стороны жениха и невесты, для мусульман это закон. Но Влад ещё в Эдирне ставил подобный обычай под сомнение, говоря, что даже по их обычаю не все перед Богом остаются чисты. То была долгая, интересная и жутко смущающая дискуссия. Однако сейчас он появился, и женой Мехмеда в глазах Аллаха Лале не была.
— Я… — ответить она не успела.
— Ла-а-ле! — раздался крик.
— Госпожа-а-а! — звала… Зара? Подобный крик повторился, но голос уже принадлежал Тамаре.
— Ла-а-а-ле! — другой крик.
Она обернулась на Влада — исчез. Кругом стало темно-темно. Подняв голову, Лале увидела сотни звёзд. Неужели прошло так много времени? Она снова обернулась на крики: огни факелов. И побежала к ним, зовя в ответ.
— Лале! — Аслан увидел её и побежал навстречу, а оказавшись рядом, обнял крепко-крепко. Ни до каких традиций ему дела не было. — Ты как? — он отпрянул, осторожно взяв за плечи, и заглянул в лицо.
— В порядке. Сколько времени прошло? — но Аслан не ответил, снова обнял, как будто боялся, что она может исчезнуть на его глазах. Приближались и другие. За плечо Аслана оттолкнул Мехмед, он тоже взволнован. Осмотрев её с ног до головы, падишах спросил:
— Где ты была? Скоро рассвет, — сзади него показался Раду, скромно замечая, что грубоватый тон сейчас неуместен. Получил затрещину.
— Рассвет? — Лале посмотрела на каждого по очереди и вдруг почувствовала себя уставшей. Ноги подкосились, и стоящий рядом Мехмед взял её на руки. Госпожа потеряла сознание. А Аслан не знал, что делать. Он старался сохранять спокойствие по прибытию во дворец. Попросил о встрече с госпожой, и тут-то её спохватились. Тамара, вернувшаяся во дворец и понявшая, что потерялась не она, а госпожа, испугалась и заплакала.
К этому времени прибыла и Зара с Шахи-хатун. Дайе пожелала остаться в Эдирне и присмотреть за гаремом. К тому же девушек, взятых в гарем здесь надо было обучить до приезда других девушек, чтобы проблем не возникало. И решили, что этим займётся Шахи.
Вместе с Тамарой прибывшие женщины не отходили от кровати госпожи. В тот же день султан пришёл к ней вечером, вовремя. Лекарша осматривала её. Сказали, что Лале ничего не помнит о случившемся и не понимает, как могла пропадать столько времени. И это могло быть правдой: тело госпожи очень ослабло, а разум вместе с ним. Возможно, переживания снова станут изводить её, и придётся посетить Бурсу в надежде на скорое выздоровление. Мехмед отпустил лекаршу и присел на край кровати Лале.
Дыхание было спокойным, слабым, и это не могло не настораживать. Он неуверенно взял её за руку: холодная. Тут же повелел принести больше одеял. Тамара, стоящая в стороне вместе с Шахи-хатун и Зарой-калфой, осторожно подсматривала. Не думала она, что султан может так переживать. Однако женщины рядом с ней дивились ещё больше. Видимо, недолгие годы брака всё же сблизили их.
†††
Маленькие дети в дворцовом саду: мальчик и девочка. За ними наблюдают их матери и старшие братья. Шехзаде дерётся с бостанджи на деревянных мечах, а девочка за ним наблюдает. Конечно, стражник только обороняется и в удобный момент поддаётся. Юный победитель оборачивается на родных, они хлопают в ладоши. Только отца нет. А потом он обращается к девочке, которая за этим наблюдает:
— Хочешь попробовать, Лале? — девочка смотрит широко раскрытыми глазами. Бостанджи становится неловко. — Давай, — шехзаде подходит и вручает ей меч, а затем вместе они нападают на злодея. Бостанджи же волнуется, в какой момент ему сдаться, чтобы юные наследники ничего не заметили. Побеждённый мужчина поднимает руки, сдаётся.
— Мы победили! — дети обнимаются. Лале смотрит на маму, которая улыбается, но головой качает. Старшие шехзаде смеются. А любимица султана Мурада, Хюма-хатун, довольно щурится.
…
Ипподром. Им разрешили покататься. Но лошадь Мехмеда взбесилась и помчалась вперёд, вырвав поводья из рук бостанджи. На глазах Лале мальчик стремительно упал на землю. Вокруг него сбежались люди. Её же сняли с лошади, пытаясь увести. Но Лале рвалась вперёд и плакала. Громко и от всей души. Именно этот плач в будущем Мехмед назовёт раздражающим и запомнит на всю жизнь. Именно после этого случая мама и Хюма-хатун исчезнут из их жизни. И с самой Лале будет что-то не то.
…
— Тебя зовут Аслан? — маленькая госпожа чуть-чуть подросла. Она то послушна, то куда-то убегает, чтобы повеселиться, как хочется. А во дворце теперь живёт сын какого-то царя, которого дядя одолел. Рыжий, с веснушками. Такой необычный. Но мальчик сидит на ветке дерева и голову не опускает! — А меня Лале зовут, давай дружить? — она искренне верит, что может с ним подружиться. И мальчику обязательно станет легче.
— Да, я Аслан, — он посмотрел на неё сверху вниз, подумал ещё о чём-то и спрыгнул. — Тебя тоже привезли сюда силой? — Лале помотала головой, а Аслан нахмурился. Но девочка так мило улыбалась, а большие глаза были такими добрыми, что перехотелось прогонять. — Будем дружить, — и протянул руку. Лале посмотрела на неё непонятливо. — Пожмём друг другу руки в знак дружбы, — не успел объяснить, как Лале ухватилась за его руку своими ладонями.
— Я так рада! — а потом побежала куда-то. — Давай за мной, здесь есть красивое озеро, тебе понравится, — и пришлось помчаться за ней.
Султан Мурад не станет запрещать эту дружбу. А позже одобрит идею ходжам Мустафы и отправит некоторых девушек в школу. Племянница обязательно окажется в их числе: пытливый разум нельзя губить.
…
Погиб шехзаде Ахмед, за ним Алааддин, во дворце остался лишь Хасан. И никто не вспоминал о Мехмеде. А наследный шехзаде начал ходить в школу, и все кругом стали дружнее. Некоторые даже обдумывали будущее под началом шехзаде Хасана. Лале усердно училась. Аслан отставать не желал. А шехзаде нисколько не расстраивался, когда их двоих ставили всем в пример.
Затем пошли слухи об отречении дяди. И тот день, когда шехзаде признался в своих чувствах. И умер. Сорок дней траура прошли как один долгий день, который Лале посвятила совместными воспоминаниям. Ведь они прожили в одном дворце целых четырнадцать лет, из которых она более-менее хорошо помнит только восемь.
И окажется, что кузен нравился ей очень давно! Такой… безупречный с самого детства! Всегда был заботлив и справедлив, во всём старался походить на отца. И никогда никому не желал зла. Он умер, оставшись в грозу искать свою собаку.
…
Конечно, никто не учил госпожу рисовать людей. Но всю жизнь Лале смотрела на разные лица, запоминала в них каждую морщинку. Тогда юная госпожа и подумать не могла, что однажды станет рисовать портреты. И с позволения Аллаха они будут прекрасны.