Последние шесть лет он потратил с пользой. Для начала завершил начатое в сорок восьмом расследование обстоятельств гибели отца и старшего брата Мирчи. Отомстил боярам, казнив их во время пира, тем самым нагнав страха на невиновных. Ничего, им также не помешает усвоить урок. Кто знает, когда они решат идти по тому же пути. А также Дракула смог помочь старому другу, Штефану, взойти на молдавский престол. При этом неустанно заботился о развитии и усилении княжества, используя даже церковь.
«Валахия будет свободной!» — твердил он неустанно.
Однажды так и случится, однажды…
†††
Семнадцатое июня тысяча четыреста шестьдесят второго года. Ночь.
Влад с небольшим количеством людей, но большой стаей волков, упырей, воронов и летучих мышей приближался к лагерю Мехмеда. План был не самый лучший, но и силой из людей никого не тянул. Шли только те, кто решили прогнать турок несмотря ни на что! И только он один собрался найти и убить Мехмеда. Завоеватель Константинополя? Так пусть погибнет в бою от его рук.
Воинам он приказал запустить огненные стрелы. Пока лучники натягивали стрелы, волки помчались на лагерь. Их вой был подобен грому! Упыри не отставали. Полетели первые стрелы, за ними понеслись летучие мыши и вороны. Нельзя дать туркам потушить пожар пока не поздно!
— Всех тех, кто сегодня не вернётся домой, я запомню навсегда! Ваша жертва бесценна! Именно потому что вы пошли со мной сегодня, — позади турки отчаянно сражались за свои жизни, — Валахия не исчезнет! Наш народ будет жить, и мы сможем сохранить наследие наших предков для потомков! Так идёмте же в бой! — Влад обнажил меч, поднял над головой. — Изменим эту рабскую судьбу! — валашцы гордо закричали, настраивая себя на бой. Пусть их господарь не человек, он защищал их как никто другой. Пусть оборачивается сейчас непонятной бесформенной тьмой и уносится вперёд. Пытаться лучше, чем бесконечно лить слёзы. Хватит с них! Хватит!
Турки не были готовы к чему-то подобному. Это сильно выбило их из строя. Валашцы смогли добраться до некоторых пушек и подорвать их. Кто-то сражался насмерть, окружённый врагами. Кто-то собирался толпой на небольшое количество турок. Повсюду стоял запах гари и крови. Огонь сжигал не только шатры, но и людей.
А Влад, взмыв в небо и приметив самые видные шатры, спустился к одному из них. Но наткнулся там на пашей. Некто воззвал к Аллаху, когда из тьмы предстал перед ними Цепеш.
«Ничего… Мехмед никуда не денется…» — смерив их презрительным взглядом, Влад атаковал рядом стоящего, затем другого, третьего.
Никто не мог убежать: он скрыл их от всего мира, пусть боятся. Пусть нападают вместе! Он Влад Дракула и не оступится! А те, кому посчастливиться выжить, пусть навсегда запомнят эту ночь.
Когда в этом шатре не осталось никого, кто мог бы противостоять, Влад снова обратился тьмой и ринулся к шатру Мехмеда. Он чувствовал его замешательство, волнение и недоумение. Более того, узнав, что султан возглавит поход лично, Влад решил, как убить его. Пусть будет меч, раз благородное происхождение, но насадит на него, как на кол. Придётся ли по вкусу такая смерть завоевателю Константинополя?
О, Влад, что застилает твой взор? Где твой разум? Почему ты не увидел, кто перед тобой? Ты ошеломлён? Твой меч пронзил не давнего обидчика, не главного врага. Пролилась кровь твоей любимой. Ты видишь, Влад? Ты слышишь?
— Кем бы ты ни был, — смятение обратило его человеком, но Лале не видела руки, лишь свою кровь на мече, — никогда больше, — нет, Лале, остановись, — ты не тронешь потомка Османа Гази. Прикоснёшься, тебя будет жечь огонь Преисподней. Задумаешь зло, оно обернётся против тебя! — кровь со рта стекала на грудь. Его сердце будто замерло, а из груди вырвался жалобный стон. — А сотворишь его… — то что? Он чувствовал: не хотела, не могла она его проклясть.
«Не говори, если не хочешь, пусть я страдаю, но не ты!» — голос Лале пропал, как и его. Мысли, столько мыслей!
Влад! Скажи хоть что-то!
— Лале? — подняла голову и столкнулась с его испуганным взглядом. Лале улыбнулась, а он не знал, что делать. Достанет меч, лишь приблизит смерть. Какой лекарь сейчас окажется поблизости!
Лале, забыв о своих словах, не имея возможности произнести не желаемое, потянулась ладонью к его лицу. И это прикосновение было хуже, чем боль от ранений, чем страх потери близких людей и пережитое горе. Он положил свою ладонь поверх её, всю в крови пашей. И тут же отнял!
— Влад, прости, — наклоняя меч, она упала наземь. Рана открылась, и кровь окрасила ковры.
«Лале!..»
— Лале! — Мехмед оттолкнул его, опустившись на колени. — Лале! Султанша моя, смотри на меня, — он подложил руку ей под голову и приподнял.
«Нет, не называй её так! Из-за тебя, из-за твоей матери…»
— Давай же! Ты меня спасала, и себя спасёшь… хатун! — Лале выплюнула сгусток крови и чуть приоткрыла глаза. Но смотрела не на Мехмеда, а на Влада.
«Из-за меня, да?»
Он опустился на колени и протянул к ней руку. Лале попыталась поднять свою, но ладонь тут же упала. Влад наклонился ближе, вовсе не ожидая, что Мехмед поможет ей протянуть к нему руку. Их пальцы переплелись. И Влад, смотревший в глаза, подобные ночи, терпел адский огонь. А Лале смотрела в чистые и ясные глаза, подобные солнцу. Вместе, да, вместе с ней переживал страх и боль, и непонятную горечь… сожалений?
Боль прошла, а глаза его госпожи остались полуоткрытыми. Губы… эти губы… что ты хотела сказать, Лале?
Он был так близок к своей цели! Всего лишь жизнь одного султана! Ради его народа… не ради счастья с любимой. Влад знал, что она такого не одобрит, но и не думал, что окажется здесь, так далеко от дома, ради защиты того, от кого когда-то стремилась уберечь.
Их окружили, но Влад не обращал внимания. Он не хочет оставлять её здесь! Но что-то за страх разрастается в груди? Раздался нечеловеческий крик! Его крик! Обернувшись монстром и взмахнув крыльями, он поднялся высоко над землёй, сливаясь с темнотой ночи. Всё живое содрогнулось, затрепетав. Но в мыслях лишь последний вздох невинной.
«Только на это раз…» — сегодня он уйдёт, уважив твою жертву, Лале. Только кто теперь ответит: зачем и как жить дальше?
†††
Мехмед отступил. Он желал похоронить Лале в Эдирне, а не доставить туда пустой гроб. Теперь госпожа будет рядом с тем, чьей женой могла бы стать очень давно. Он первым нёс её гроб, став слева. Справа поставил Аслана. Этот… паша многое сделал для госпожи, так что заслужил проводить её в последний путь. Гроб несли подобно плавно плывущей чёрной лодке, в которой прекрасная госпожа просто спала…
…так утешал себя Раду, который нёс гроб, идя позади султана. Выжившего Махмуда-пашу поставили за Асланом. Он искренне молился за госпожу, спасшую их повелителя. Да простит ей Аллах все прегрешения, ибо безгрешны только дети. Позади Раду — шехзаде Баязид. Единственный, кто не постеснялся, или же не смог сдержать слёз. Упущенное время и невысказанные слова благодарности — он не может повторить подобной ошибки с собственной матерью. А потому позаботится о ней должным образом, тогда и госпожа будет им довольна.
Женщин на этих похоронах не было. Им оставалось оплакивать Лале в столице: весь дворец слышал плач Шахи-хатун. Дайе не могла сдержать слёзы, но разум был её не в настоящем, а в будущем. Что же будет дальше? Нурай, которой Аслан написал как только смог, не плакала. Она была так шокирована и не могла подобрать правильных слов, чтобы объяснить детям, о чём написал их отец. Признаться честно, она ревновала мужа к госпоже. И всё же боль была не меньше лишь от одного представления, как он сейчас переживает.
Хотя… как же Зара? Она была! И слёз не было, потому что все глаза выплакала ещё в тот день, когда её оставили в Эдирне. Госпожа, что подарила ей жизнь в уважении и спокойствии… оставила их. Как нагадали, так и сбылось. Для могилы султан приказал ей выбрать самые красивые цветы. Но для Лале-султан таких не существовало.