— Я всё легко тебе прощаю, Лале. Но однажды меня не станет, и, будем надеется, твой сегодняшний поступок не позволит Мехмеду совершить зла, — Лале растерялась. Дядя так быстро сменил тему. Это не просто везение, султан дорожит ей очень сильно. И не стоило давить на больное, не просили ведь. — До того времени тебе бы выйти замуж, за человека, который сумеет защитить, — Лале растерялась ещё больше.
— Но траур… — Мурад сощурился: что не так?
— Да, я позволил тебе носить траур, но также разрешил отказаться от него, если ты сочтёшь нужным выйти замуж за того, кого выберешь сама. Я думаю, найдётся много достойных молодых пашей, один из которых мог бы быть тебе по сердцу, — Лале опустила голову. Мусульманку за иноверца не отдадут.
— Я ещё ношу траур, — сглотнула. — И думаю, что человека достойнее, чем шехзаде Хасан, будет сложно отыскать, — уточнять, что мусульманина, она не стала. Такие намёки… не стоит так дерзить, даже родственнице султана.
Мурад понял, что об этом девушка не знала. И могла бы не узнать, если бы он не посчитал нужным напомнить. Снова покачал головой: Мехмед, Мехмед… а ведь в будущем он снова откажется от трона в его пользу. И больше не вернётся. И что же сделает этот ребёнок? Как ни странное, многое. И великое.
†††
Мурад отпустил племянницу только к вечеру. Расспрашивал обо всём: что слышала, что видела, что изучила, что на душе. Лале не могла не радовать: растёт, становится мудрее, хорошеет. Уже во многом лучше своей матери.
Лале покинула покои султана и сильно удивилась, увидев Зару. Та ждала её до сих пор.
— Зара-хатун? Ты должно быть устала, — но девушка подставила свою руку, позволив госпоже ухватиться.
— Подышим свежим воздухом, нагуляем аппетит перед ужином? — Лале неохотно кивнула. Она не хотела говорить в стенах, за которыми мог кто-то прятаться и подслушивать. И только после того, как они вышли, девушка снова спросила: — С Раду всё будет в порядке? — до того, как пойти к султану, Лале попросила привести мальчика, чтобы спокойно поговорить о случившемся. Раду честно рассказал, как поверил словам шезхаде: «Подольёшь ей это в питьё, и Лале-хатун подобреет ко мне, мы подружимся, и никакой вины ты чувствовать не будешь». И конечно она поспешила объяснить всё дяде. «Я знаю», — прозвучало так снисходительно. Мурад дал слово, что не накажет мальчика. Но в последний раз. Лале повторила слово в слово.
— Так что одной заботой меньше. Кстати, о Раду. Он теперь с Владом? — Зара тут же кивнула.
— Так правильнее, Лале-хатун, — и улыбнулась для пущей убедительности.
— И всё же меня беспокоит Мехмед. Что он успел внушить ему, что Раду так послушно исполнил его волю, — она наклонилась и прошептала тихо-тихо. Зара осторожно оглянулась.
— Пустое, Лале-хатун, Раду ребёнок. И теперь шехзаде будет в Манисе. Его влияние на мальчика пройдёт, — а в саду спокойно. У одной из развилок они остановились. Лале попросила пойти подготовить ужин: до домика Хюмы-хатун как-нибудь дойдёт. По словам Зары, Гюзалик кормили. Но нужно проведать и её!
Извинившись перед своим убежищем за долгое отсутствие, Лале опёрлась о стену и пошла вдоль неё. Дворик всё такой же заросший, тихий. Красивый.
— Ты должна быть более осмотрительной, — от неожиданности девушка схватилась за сердце. Голос раздался справа, но отскакивать ей некуда. Позади стена, а отойти чуть влево — упадёшь. Хорошо, хоть не закричала. А ему весело!
— Влад? — он изменился, повзрослел. Подрос, определенно стал сильнее, мужественнее. Два года ведь прошло. И голос… изменился. Так и должно быть, но почему-то Лале забыла об этом. Теперь он звучал… глубже, приятнее, увереннее.
— А что, тут появился кто-то похожий на меня? — Гюзалик, стоящая возле него, гавкнула, словно услышала нечто возмутительное. Он наклонился и почесал ей за ухом. А затем снова выпрямился. По правде, ни разу не представлял день их воссоединения. Но вот стоять вблизи и смотреть на неё — достаточно.
И как долго ты будешь довольствоваться этим, Влад из рода Дракула?
— Нет, таких точно не будет, — Лале засмеялась, проронив несколько слезинок. Гюзалик подбежала к ней, забегала вокруг. И оба виновато опустили головы. — Точно! — Лале направилась к своему тайнику. Влад, убедившись, что никого по близости быть не может, велел Гюзалик сидеть. Верный друг не подведёт и даст знать о чужом приближении. Хозяин может спокойно пойти за хозяйкой.
— Вот, — уверенными движениями (за два года наловчилась) Лале достала небольшой портрет Раду и показала его. Влад удивился, от картины нелегко оторвать взгляд. И пока он смотрел на изображение своего брата, Лале изучала его лицо. И всё же глаза выделялись по-своему. По-прежнему яркие, чистые. Он посмотрел на неё, чтобы сказать, что это опасно! Рисовать лица нельзя! Кто… а, да, она уже осмелилась. Но Влад запнулся. Чуть покраснев, она смотрела в его глаза.
— Лале? — уши его тут же покраснели, и щёки немного. Возможно, она ищет одобрения, или поддержки, и только он неправильно понял.
— Да? — девушка подалась чуть вперёд. Одна картина разделяла их.
— Это прекрасно, но лучше спрятать её, — или вовсе избавиться. Девушка ойкнула и поспешила спрятать холст. Так засуетилась. Но лишнее волнение только отнимало силы. Падение вполне ожидаемо. Но какое? Они поспешили к выходу, когда ноги подкосились.
Достаточно было удержать её за талию. Так зачем же ты взял её на руки, Влад? Ведь кто-то мог увидеть. И увидел…
— Тебе не стоило сюда приходить, раз ещё слаба, — она ещё и виновата!
— Зато мы встретились, — повернула голову в сторону от него. Влад шумно вдохнул через нос. — На себя злись, это моё место… — Гюзалик залаяла, и Влад поспешил поставить Лале на землю, но она всё ещё держалась за него, когда во дворике показался Аслан.
Картина предстала интереснейшая: и девушка, и парень остолбенели, широко раскрыв глаза. И как не рассмеяться? Хоть и появляются в голове нежеланные мысли.
— Знал, что вы будете здесь, — Влад пригрозил ему кулаком и снова поймал Лале за талию. Кажется, это небольшое приключение оставило её без сил. И Аслан тут же оказался рядом с другой стороны: — Тебе лучше отправиться к себе, Лале, — в этот раз отпираться девушка не стала. Не хватало ещё на глазах слуг свалиться.
— Да, пойду, а вы позже за мной, — посмотрела на Аслана, на Влада. И постаралась широко улыбнуться: до покоев дойдёт, не свалится. Влад кивнул, верит. И всё же не мог не волноваться! Поэтому мальчишки втихую проследили. И надо же: не упала! А что было дальше, в коридорах гарема, они знать не могли. Оставалось уйти к себе. Не сегодня, так завтра они вернутся к занятиям. А за ними и Лале.
И будет, как раньше?
Вряд ли.
— Влад, я догадываюсь, что ты чувствуешь, но не забывай, Лале дочь династии османов, — вам никогда не быть вместе, хотел сказать он. Но только потому, что они друзья, не стал. И Влад не ответил, потому что они друзья. И хорошо. Ведь Аслан не постеснялся бы рассказать, что готов принять ислам, если есть шанс быть с Лале. А Влад на это не пойдёт. Такой выбор сведёт его с ума. Ему, правда, лучше вернуться в Валахию и стать там господарём, оставшись в родной вере. Иначе народ не примет его. А отказаться от народа… совершенно разные ситуации.
========== …прощание… ==========
До ипподрома впереди остальных мчались трое: Аслан, Влад и Лале. Ходжам Мустафа покачал головой им вслед. Нурай рассмеялась. А другие ученики, не посмевшие ослушаться учителя, спорили, кто из них троих выйдет победителем. Не бывалое нарушение всех традиций: Лале-хатун умнее многих, попробуй найти кого-то лучше неё. Талантливая художница и не брезгует рукоделием. Но как сидит на лошади! Януш ставит на неё свой кафтан! В этот раз Бардуш ему достался. То есть он специально его берёт, чтобы не проиграть свой кафтан. Хотя поговаривают, что султан Мурад новую лошадь купил, с Востока. Возможно, подарок для племянницы.