— Не стоит, — она уткнулась носом в шею. Закрыла глаза. Так не хотелось отпускать.
— А если мы никогда больше не встретимся? — в ответ Влад сильнее прижал её к себе.
— Тем более, — и запустил руку в шелковистые волосы, которые раньше не любил. — Я вернусь за тобой, обещаю. Только дождись, Лале, — сглотнул.
«Человек, что хранит тебя в сердце, похоронит ещё при жизни, как только стены златого града падут. Не встретишь его после, умрёшь в одиночестве, утопая в воспоминаниях…»
— Подарок, отдавай мой подарок, — она отпрянула его и потянулась к внутреннему карману накидки.
— Я хочу первым получить, — в глазах сверкнули смешинки. Ну, это он уезжает, можно и уступить. Лале достала маленькую шкатулку и положила в его руку, накрыв пальцами.
— Откроешь, когда будешь в Валахии, — он послушно кивнул. А она была рада тому, что частичка её отныне всегда будет с ним. — Теперь ты, — Лале в нетерпении поджала губы. Из-за пазухи Влад достал какой-то мешочек. И точно также вложил в её руки. Что-то тяжёлое, не совсем правильной формы. Лале исподлобья посмотрела, спрашивая разрешения. По губам прочитала: «Открывай».
Необработанный камень ярко-голубого цвета — топаз. Лале поспешила спрятать его в мешочек, подняла голову в ожидании ответа. Весьма оригинально, но почему и откуда?
— Я подумал, будет дерзостью подарить тебе украшение. Это вызвало бы много вопросов у людей. Поэтому сделай из него, что пожелаешь, — голос с хрипотцой. Находится с ней рядом — мука, но желанная.
— Кулон, — уверенно сказала она, спрятав мешочек в карман.
Влад наклонился ближе и поцеловал. Последний раз в эту ночь. Он дал опереться ей на свою руку, так как ноги онемели и Лале могла упасть. А сам продолжил сидеть. Смотрел, как девушка расхаживается. Подойдя к выходу, она обернулась:
— Ты не идёшь? — и так удивилась.
— Ещё посижу, — совсем тихо прозвучал ответ. Лале сощурилась… а потом как поняла! Закрыла рот ладонями, но смех всё равно вырывался. Она явно была рада — какие ещё доказательства нужны? Щёки загорелись, снова стало жарко.
— Я тебе припомню это, — Влад опустил голову, снова поднял. Он хотел запомнить её лицо, как и она его. Захотелось нарисовать, чтобы помнить всё, даже ресницы. Но сейчас Лале продолжала радоваться. Смех закончился.
Улыбка на её лице, обрезанный справа локон и то, как она поворачивается спиной, уходит прочь…
…этот образ на протяжении долгих лет будет спасать Влада сотни раз. От неудач, предательства, смерти. Он обещал, он вернётся.
†††
Последний месяц года, а войска, помогавшие Владу III занять трон, вернулись ещё в начале ноября. Приближался новый год по лунному календарю. Как всегда, раньше, чем у европейцев. Такая красота была, такое счастье испытывала Лале. Всё так хорошо слаживалось. Теперь у неё полно решимости поговорить с дядей, хотя она обещала Владу не поднимать эту тему.
За совместным ужином окольными путями они подошли к разговору о любви. Поддавшись ностальгии Мурад даже помолодел, рассказывая о былом. И вспомнил Хюму, мать Мехмеда, только сказал о ней очень мало.
— Мне вот что интересно… твоё сердце, кем оно занято? — и так сощурился. Как будто что-то можно скрыть от падишаха.
— Честно, я не смею признаваться, — и поспешила отпить шербета. А поскольку они ужинали на балконе, то сразу же подбежала к каменными перилам и положила на них руки.
— Почему он? — служанки осторожно переглянулись: им тоже интересно — не говорите загадками!
— Кто, дядя? Я не знаю, о ком вы говорите, — и всё же вся решимость куда-то убежала. Да, думать легче, чем действовать.
— Задумки Аллаха всё чаще непонятны для меня. Он иноверец, но я видел, как вы смотрите друг на друга, — а ещё султан догадывается о секретных встречах. — Если он утвердится на троне и останется добрым другом османов, я подумаю, что можно сделать, — Лале обернулась, спиной прижавшись к перилам. Дядя улыбался, вокруг глаз собрались морщинки. — Ведь только Аллах ведает, что будет преступлением, отказать тебе или согласиться, — Лале кинулась к нему и крепко обняла. Сейчас он был простым и любящим дядей, а не правителем всего мира.
— Спасибо, да будет на то воля Аллаха, — мужчина крепко обнял племянницу. После они поговорили ещё немного о школе, о встрече нового года.
— Может, поможешь организовать праздник? Ты уже такая взрослая, почему бы и не заняться гаремом? — ему станет куда спокойнее, если во главе гарема будет Лале, а не кто-то из фавориток.
— Как пожелаете, — служанки снова переглянулись. Уважаемая всеми госпожа теперь обладает неоспоримой властью. Кажется, им станет легче жить.
После ужина султан пожелал остаться один. Он дал обещание племяннице и будет надеяться, что успеет исполнить его. Осталось подумать о Мехмеде. Ему нужно подыскать жену, дочь уважаемого в государстве человека. Человека, который мог бы осадить будущего султана, сдержать его неуправляемую натуру. И невестка должна быть такой.
А Лале поспешила к себе, служанки не успели догнать, чтобы поздравить. Она забежала в свои покои, где Зара сидела над каким-то старым свитком. Хатун подняла голову и, увидев радостную госпожу, подошла к ней. Девушки взялись за руки, сели на кровать. Лале поспешила рассказать ей, как прошёл ужин.
— Султан дал добро? — Зара выпучила глаза: кажется, свершилось невозможное. — Моя госпожа, иншалла, вы будете счастливы, — Лале закивала и обняла подругу. А Зара, помнившая то ужасное гадание, не стала напоминать.
Они проболтали до утра, а потому засыпали на уроках. Ходжам Мустафа разозлился не на шутку и выгнал обеих. Но видел, как светилось лицо любимой ученицы. Как только девушки покинули класс, он улыбнулся. Ему тоже было интересно, что же произошло.
Идя по саду, они наткнулись на Аслана, рядом с которым шёл гонец. Не турок. Одежда такая знакомая… от Влада? Девушки пошли к нему навстречу. Аслан, заметив их, велел посланцу отвернуться и поспешил к ним. И увести тоже поспешил. Гонец направился дальше за евнухом.
— Что такое? На тебе лица нет, — о, Лале, он чувствует себя таким виноватым. Потому что улыбка перестанет озарять твоё лицо. Зара, почуяв неладное, ненавязчиво подхватила госпожу под руку.
— Хуньяди вместе со своим ставленником пошёл на Валахию, — он сглотнул и шумно выдохнул. А потом быстро произнёс только два слова: — Влад исчез, — и отвёл взгляд. Как будто бы он мог что-то сделать.
— Исчез? — переспросила Лале и повернула голову к Заре, та смотрела с сожалением.
— Его сместили, но ему удалось покинуть княжество, а дальше… — Лале вырвала руку и побежала. Просто побежала, как будто можно было что-то изменить. Ноги привели её в домик Хюмы-хатун. Гюзалик залаяла, но хозяйка пробежала мимо. Она за ней.
Добравшись до тайника, Лале достала другой, уже готовый портрет Влада Дракулы, человека, которого полюбила. И чья участь теперь неизвестна. Неужели ей снова останется только одно — смотреть на портрет?
О словах гадалки она не вспомнила. Какая разница теперь? Он может быть мёртв, а об этом и не узнают. Чего ждать? Гюзалик оглянулась на двор, залаяла, и Лале поспешила спрятать портрет. Выйдя во двор, она увидела наставницу. Та смотрела с пониманием и грустью. Женщина раскрыла руки, и девушка кинулась в её объятия. И Шахи-хатун стала медленно раскачиваться из стороны в сторону:
— Поплачь, ненаглядная, поплачь…