— Как мог пропасть мой король?! — еле ворочая языком в пересохшем рте, проговорил рыцарь на арабском.
Катиб аль-Исфахани развел руками и сказал:
— На ваших землях происходят странные явления. По нашим сведениям, его видели последний раз в каком-то деревенском духане, где он расплатился за кусок мяса золотом, будто за подкованного и оседланного жеребца. Потом он вышел и пропал… Это случилась на землях, принадлежащих правителю австрийских земель[32].
— Чертовы швайны устроили ему ловушку! — воскликнул рыцарь Джон.
Он грозно двинулся вперед, но вовремя опомнился и отступил на то места, где стоял.
— Мы тоже полагаем, что его заманили в ловушку, — с довольным видом кивнул катиб. — Ведь среди воинов, называющих себя «воинами Исы»[33], были распри. Мы слышали, будто после взятия Акры малик Ричард осквернил австрийское знамя, первым появившееся на стенах крепости, сбросил его и водрузил свое, английское. Правда, иные утверждают, будто австрийское знамя уронили случайно, в суете… Но так или иначе, у австрийского малика появился повод для мести.
— Будьте уверены, они подстерегли его в лесу и налетели целой сворой, чертовы псы! — взмахнул кулаком рыцарь Джон. — Они упрятали короля в какую-нибудь свою грязную конуру! И теперь сами боятся, не знают, что делать.
— Что значит «не знают»? — полюбопытствовал катиб.
— А что бы делал на следующий день один из ваших эмиров, если бы накануне поймал убежавшего в пустыню коня султана, лучшего коня? — сказал рыцарь. — Только не вернул его правителю в тот же час, а польстился на добычу. И спрятал коня в своей конюшне.
Султан улыбнулся, сделал знак катибу и задал рыцарю вопрос:
— Если бы ты получил свободу, кафир, что бы ты с ней сделал?
Сердце едва не выскочило из груди пленника. Новое предчувствие воодушевило его.
— Ринулся бы вызволять из беды моего короля! — рявкнул он на весь дворец, и телохранители за занавесями схватились за сабли.
— Его еще надо найти, — заметил великий султан.
— В своей стране я выслеживал добычу в таких дремучих лесах, какие вам и не снились, — сказал пленник без тени хвастовства.
Тогда султан поднял руку и, указав на него перстом, рек:
— Твое слово, воин. Ты получишь оружие, деньги, коня и отправишься выполнять свое обещание. Ты найдешь своего малика, освободишь его. Сам или с помощью воинов, которых ты соберешь. Ты поможешь своему повелителю вернуть трон.
Рыцарь с трудом перевел дух. Пот крупными каплями побежал по его лицу, и у него даже потемнело в глазах.
— Клянусь, великий султан, — проговорил он, едва не задыхаясь, — что твое повеление для меня — глас Божий.
Султан нахмурился и, немного помолчав, продолжил:
— Твоя награда — твоя свобода, воин. Но у меня нет такого длинного поводка, чтобы его хватило на всю твою дорогу. Тебя не удержит ничто, кроме клятвы… Я помню очень знатных христиан, которые клялись мне своим крестом, а потом нарушали клятву.
— Я не могу отвечать за других, — выдавил из себя рыцарь.
— Верно, — кивнул султан. — Но или ты станешь хозяином своей свободы, когда я отпущу тебя, или она станет твоим хозяином. В моей руке не останется ничего, кроме твоей чести. А есть старая и горькая курдская пословица: честь собакам бросили, собаки не съели.
— Какую клятву ты просишь от меня, султан? — почувствовав на душе невыносимую тяжесть, спросил рыцарь. — Какие слова будут порукой за мою честь?
— Присяга на верность мне, султану… — сказал повелитель правоверных. — Я не требую от тебя принять истинную веру, веру Пророка, да пребудет с ним вечно милость Аллаха. Только — присягу. Когда ты поможешь своему малику Ричарду, ты вернешься и я освобожу тебя от присяги и отпущу на все четыре стороны.
Беспорядочный вихрь мыслей закружился в голове воина-кафира.
Спасти своего короля! Можно ли вообразить подвиг благороднее этого? А к славе, дай Бог, от королевских щедрот прирастет и титул, узнав о котором, поперхнется вся родня. Но принести присягу на верность иноверцу! К тому же — прямому врагу короля! А вдруг здесь таится какая-нибудь коварная восточная хитрость? Да и не привык рыцарь Джон Фитц-Рауф бросаться присягами. Он расставил ноги пошире, а то его начало покачивать, как на корабле в бурю, и сказал:
— Султан! Твоя милость неизмерима. Но я уже один раз присягал. Королю иерусалимскому — Ги де Лузиньяну[34].
— Ты, кафир, присягал ему как королю? — прищурившись, спросил катиб, даже не спрашивая у султана взглядом разрешения вступить в его разговор с рыцарем.
33
Иса (Йса) — Так мусульмане называли Иисуса Христа, признавая его одним из пророков Единого Бога.
34
Ги де Лузиньян (ум. 1195) — король Иерусалимский и Кипрский с 1186 года. В 1195 получил во владение Кипр от английского короля Ричарда Львиное Сердце, завоевавшего остров в 1191. Потомки Ги де Лузиньяна правили Кипром до 1473 года.