«Вошел Иисус Христос со своими учениками в город. Спрашивают у первой женщины на пути, как пройти в храм. Та женщина обругала их и мимо прошла. Видят, тут же неподалеку вторая у дома стирает, они к ней. Вторая женщина подробно рассказала дорогу, напоила водицей и перекрестила вслед. „Вот, — сказал один из учеников, — эта женщина хорошая, и муж ей достанется хороший. А та плохая и муж ей будет подобен“. „Ошибаешься, — вдруг отвечает Иисус, — все будет иначе“. „Но почему? Это же несправедливо“ — все разом ученики посмотрели на своего учителя. Христос улыбнулся и изрек: „Дело не в справедливости, мы всегда должны думать о детях. И если жена плохая, значит муж — хороший и наоборот“».
Вот так-то.
В глубине дома зазвонил телефон. Я подорвалась.
— Я уже скучаю, — раздался из трубки любимый голос. От переизбытка чувств не сразу смогла ответить. — Даша?
— И я скучаю, — прошептала сипло.
— У тебя что-то случилось? — вопрос с тревогой, я и представила, как тут же на лицо мужа легла тень беспокойства. Конечно, но думает, несколько часов без него и у меня обязательно должно что-то случиться.
— Нет, все хорошо, — быстро успокоила Руслана.
— Мне не нравится твой голос, — как всегда, так просто он не отстанет.
Я вздохнула и твердо произнесла.
— Рус, все хорошо.
Ответный вздох. Несколько секунд тишина.
— Ладно. Скоро увидимся. Я люблю тебя. Позвоню утром.
Отрывистые предложения, голос приглушенный, немного нервный, я могла бы тоже сказать ему, что не слишком нравится, как звучит его голос, но в трубке уже раздались гудки. Нажала отбой. Сжала телефон в руке, словно надеясь, что он опять сейчас зазвонит. Не зазвонил. Нехотя отложила его в сторону.
И потянулись серые будни, от которых хоть волком вой, на работе ничто не радовало, единственной отдушиной стал сын.
Тело и душа скучали. Как пережить эти несколько дней без любимых рук, глаз, голоса? Хотя, нет, голос его я слышала регулярно, несколько раз на дню, но такой далекий.
Понедельник — день тяжелый. Ушла с полдня, отпустила няню и провела остатки дня с Ванькой. Руслан звонил три раза, утром, как обещал, и два раза вечером. Это помимо того, что я сама ему звонила пару раз. Но разговаривали мы недолго.
Вторник — втянулась в работу, вертелась до вечера, как белка в колесе и это выручало, лишь редкие минуты меланхолии разбивали трудовые подвиги.
Среда — пришла к восьми, устроилась в кресле и сидела с отстраненным видом. В полдевятого заглянула голова секретаря.
— Доброе утро Дарья Сергеевна, — улыбнулась женщина. — Вы сегодня рано.
— Доброе утро, — поздоровалась я, игнорируя вторую реплику.
— Заварить Вам чаю? — доброжелательно поинтересовался женский голос.
— Да, спасибо, — кивнула в ответ.
Буквально через пять минут дверь распахнулась во всю ширь.
— Привет, подруга, — Юлька с лучезарной улыбкой плюхнулась напротив. — Хандришь?
Я хмуро глянула на нее. Светится как начищенный чайник, сейчас меня это жутко раздражало. Удивительно, но с Юлькой мы сдружились. Веселая, заводная, правда иногда это и раздражает, легка в общении, отходчивая, добрая. Не так часто, но мы с ней проводили вместе время помимо работы, обедали в кафе, пару раз ходили в кино, гуляли по парку. Я приглашала ее как-то к нам домой, но она отказалась по причине стеснения. Вот бы никогда не заподозрила в ней подобной робости. Я не поняла ее этих стеснений, но настаивать не стала. «У тебя муж, ребенок, я вам буду только мешать. И как на это посмотрит Руслан Петрович?» были ее слова. Наверное, в этом и правда, был резон. Когда мы с Русланом вдвоем, в неформальной обстановке, мы готовы не замечать ничего и никого вокруг и многие мнительные люди чувствуют себя лишними. Но был еще случай, когда мы с Юлькой обедали в кафе, к нам присоединился мой муж. Недвусмысленными взглядами он дал понять девушке кто тут лишний. Юлька не обидчивая, да и шеф был перед ней.
Тут я услышала, как девушка вздохнула, театрально, грудь колыхнулась под ярко-красной блузкой. Как можно носить на работу такие яркие вещи? От них даже в глазах рябит. Или она считает, что если дружит с исполнительным директором, на дресс-код можно наплевать. Вот сейчас возьму и скажу ей пару ласковых. Улыбка на милом личике напротив засияла с новой силой. Слова застряли в горле. Тьфу ты!
— Эх, так сохнуть по собственному мужу, — и закончила фразу тоже со вздохом.