— Светлана, Вы не видели Юлю? — облокотилась о стойку перед своим кабинетом. Женщина подняла голову.
— Ее Руслан Петрович вызвал к себе, — глядя на меня несколько недоуменно ответила она.
— Что? — растерянно заморгала. Почему это я не в курсе?
— Вашему мужу потребовался помощник, и Юля после обеда ушла домой собирать чемодан. Билет я заказала на пять… — продолжал отчитываться спокойный голос. Я застывшим взглядом смотрела в пространство. Что вообще происходит? Почему когда я с ним разговаривала, он ни словом не обмолвился об этом? Кивнула секретарю, давая понять, что приняла информацию и скрылась в своем кабинете. Опустилась в кресло, скинула туфли, подоткнула ноги под себя, прикрыла веки. Хоть Юлька и походила на несерьезную, смешливую девчонку, это не уменьшало ее профессиональных качеств. Как работник она была незаменима — ответственная, пунктуальная, собранная, работящая, всегда готовая к кропотливой и дополнительной работе, не имеющая нареканий от начальства, разве что за последним случаем. Но этот инцидент не относился к работе. Ладно, пожала плечами, рассуждая сама с собой, раз Руслан так решил, значит, ему действительно оказался нужен помощник. А может у него и еще была причина, отвадить от меня подружку?
Руслан пытается от меня что-то скрыть. Спросить прямо? Нет. Если не сказал, значит, уже не скажет, пока не посчитает нужным. Ненавижу ждать. Да и не буду. Сама все узнаю. А сейчас нужно хоть немного поработать. Мысли прыгали в голове, словно мячики для пинпонга, я старалась загнать их в нужное направление, а они то и дело возвращались к неприятной встрече в ресторане, к Альберту Тимофеевичу, к его словам, к тому, что я соврала мужу….
К вечеру голова пухла. День закончился. Я поспешила домой, в родные стены, к сыну, но близкая, уютная обстановка не слишком-то успокоила взвинченные нервы. Накручивая себя все больше и больше, так что ночь прошла в нервных переживаниях.
Неприятности начались на следующий день, вернее я их ощутила на себе, а начались они, как оказалось раньше.
— Доброе утро, любимая, — раздался голос мужа в трубке телефона. Было утро, я с Ванькой сидела на кухне — мы завтракали, скоро должна была подойти нянька.
— Привет, любимый, — в его манере отозвалась я и услышала довольный смешок.
— Как ты? — первый и уже привычный вопрос в устах мужа.
— Скучаю.
— И я скучаю, малыш.
Пауза, но нам и не нужны были слова, чтобы почувствовать нашу связь, даже на расстоянии сотни километров.
— Как там карапуз? — с любопытной теплотой задал следующий вопрос муж.
— Уплетает манную кашу за обе щеки, — весело поглядывая на Ваньку, пыталась впихнуть в пухлый ротик очередную наполненную ложку. — Морщится, пытается отбрыкиваться, но ты ведь знаешь, от меня не уйдешь.
Хриплый смех на том конце принес мне стаю приятных мурашек.
— Не слишком-то мучай его там, — сочувственно попросил Руслан, — дай лучше яблочного пюре.
— Я знаю, он его любит, но есть на завтрак, обед и ужин семь дней в неделю — это вряд ли окажется здоровым питанием, — Ладно, хватит. Отложила ложку, вытерла подбородок сына — тот довольно заулыбался, понимая, пытка закончилась — чмокнула в лобик и сама доела кашу. Фуууу. — Кстати, — не понимая от чего больше скривилась, от манки или недовольства на мужа. — Ты почему мне про Юльку не сказал?
Далекий вздох и осторожное:
— Прости, я нарушил какие-то ваши планы?
— Да нет, только как-то все неожиданно, — принимая извинения, вдруг почувствовала себя не очень уверенно. Раз Руслан вызвал к себе работника, значит, он ему действительно понадобился. Так чего я наезжаю?
— Произошло непредвиденное, мне придется задержаться здесь. Попытаюсь исправить ситуацию, для этого мне понадобится помощник.
— Что произошло? — с плохо скрываемой тревогой спросила я.
— Сделка не состоялась, — последовал неохотный ответ и тут же: — Твоей вины здесь нет, просто инвесторы пошли на попятную. Сам пока не пойму в чем дело. Останусь на пару дней, постараюсь наладить контакты снова. Извини солнышко, я приеду, как только смогу.
— Конечно, — пробормотала кисло. Глупый, за что извиняется? Я и так все прекрасно понимаю. Но не могу ничего поделать, на душе разлилась горечь.