— А мне не нужно всеобъемлющее понимание, — рука сама взлетела вверх обводя пространство. Тьфу ты, совсем не так. Я говорю, сама не понимая что. Выдохнула и продолжила. — Ты держишь обиды в себе, переживаешь, мучаешься молча, но не хочешь обидеть меня. По-твоему это справедливо?
— Справедливо… — задумчивая секундная пауза, — по отношению к кому? — в изумлении вытаращился на меня муж.
— Не справедливо к тебе, конечно же!
— Я переживу, не беспокойся обо мне, — уверенно усмехнулся муж, облегчение ослабило напряженные мышцы.
— Почему я не должна беспокоиться о тебя? Это только твоя привилегия беспокоиться обо мне?
— Ты упрекаешь меня в том, что я не обижаю тебя, как ты меня? — муж пытался точнее поставить вопрос, потому что все равно не понимал, чего от него хотят. — Ну, иногда. Совсем изредка. И совсем незначительно.
— Я говорю с тобой серьезно, а ты дурачишься, — перекинув ногу через Руслана соскочила с дивана оставив на нем разгоряченного мужчину, что называется не солоно хлебавши.
— Дашка, да что ты пристала? — донеслось мне в след чуть ли не со смертельной обидой в голосе.
— Ответь и я отстану, — не оглядываясь кинула я.
— Боже, — простонал Руслан, возведя руки к небу. — Ну почему ты такая упрямая?
— Боже, — скопировала я манеру мужа. — Ну почему ты такой упертый?
— Ты самая красивая, хорошая, замечательная, умная, — стал перечислять загибая пальцы на руках любимый мужчина. Я разозлилась.
— Прекрати! Ты же знаешь, это не то, что я хочу услышать! Назови недостатки, которые тебя кажутся ужасными во мне, все неприглядные стороны моей натуры. Обещаю, я не обижусь, — подняла ладошки вверх, демонстрируя открытость и солидарность.
— Ну неужели это все так важно…
Да чтоб тебе! Не дав закончить начатую фразу развернулась, метеором подскочила к мужу уперев руки в бока:
— Жена хочет узнать, что муж думает о ней. По-твоему это не важно? — моему возмущению не было предела.
— Но почему именно сейчас? — взмолился бедный мужчина.
— А чем тебя не устраивает сейчас? — невинно поинтересовалась я.
Руслан выразительно посмотрел на себя, на то место, которое слишком наглядно демонстрировало его сильнейшее возбуждение.
Я удовлетворенно усмехнулась, игриво покачивая бедрами прошлась перед диваном. Ничего, переживет.
— Иди прими холодный душ, милый, — мстительно изрекла я и снова отвернулась. — У меня что-то от тебя голова разболелась.
Мне и это спустят с рук?
В давящей тишине, спустя несколько напряженных минут, послышался шепот выдыхаемый со свистом сквозь стиснутые зубы, каждое слово отдельно:
— Маленькая. Испорченная. Мстительная. Эгоистка.
— Вот и все, что от тебя требовалось, — коротко резюмировала я. — Только я что-то не слишком поняла насчет маленькой. Это, в каком плане?
Сейчас скажет, что в плане развития и я скончаюсь на месте от разрыва сердца, потому что не смогу пережить горькую правду. Нет, не правду, горькую обиду.
— Ты ведь всегда добиваешься своего, да? И не важно каким путем? — циничная усмешка на лице мужа заставила меня неожиданно сжаться. И дабы больше не сказать лишнего, того, о чем потом пожалеет, поднялся и быстро покинул холл.
Растерянно глядя на вбегающего по ступенькам мужа и скрывающимся на втором этаже почесала затылок, плюнула, и опустилась на диван. Я выиграла или проиграла?
«Проиграла» подсказал услужливо внутренний голос, тело отозвалось волной неудовлетворения, устремляясь тугим комком вниз живота. Я наказала обоих.
Еще до того как поняла что делаю я была на середине лестнице.
В нашей спальне на кровати в беспорядке разбросаны вещи, шум льющейся воды из ванной. На секунду замялась перед дверью. Но ведь я же всегда добиваюсь, чего хочу, и в словах Руслана была правда. Рука решительно взялась за ручку.
Плотно закрытые двери кабинки душа, но сквозь них вырисовывался мужской силуэт. Муж стоял спиной, опираясь о стену руками и свесив голову. Сожаление кольнуло сердце. Это же надо быть бездушной стервой, довести любимого человека до такого состояния. Поздно жалеть, надо действовать. Сейчас я все исправлю.
Зашла в кабинку, взвизгнула от потока ледяной воды и, обняв, прижалась к горячей мужской спине.
— Даш, уйди, — попросил напряженный голос.
— Прости, — единственное слово. Распинаться я никогда не умела. Что еще сказать? Какая я ужасная? Так он и без моих слов знает. Что мне жаль? Сначала сделала, а теперь сожалею, меня саму взбесило бы, если меня обидели и тут же стали просить прощение, говорить, как жаль и т. д. Что сделаю все что угодно, чтобы он забыл эти последние пять минут? А что я могу? Позвала мужа по имени и голос сорвался, такой беспомощной я себя почувствовала. Не игрушка для битья, мужчина из плоти и крови, я еще сама не понимала, что натворила.