Он методично раскладывал перед собой ножи, вилки, ложки.
– Я слышу слова, но не понимаю, что люди имеют в виду. – Гил попытался улыбнуться. – Мне нужен переводчик. Кто-то вроде тебя.
– Вроде меня?
– Ты человек будущего, – объяснил Гил.
– Ты что, шутишь? Но я же просто ходячее бедствие.
Неожиданно его глаза потеплели. Он улыбнулся.
– Я не согласен.
Беллу опять бросило в дрожь. Она начала говорить:
– Я могу нарядиться в вечерний туалет и ослепить весь мир. Меня ничто не остановит. Даже если я буду выглядеть последней идиоткой.
Она вздрогнула, вспомнив о том, как можно стать полной идиоткой.
Темные глаза Гила сузились.
– Ты говоришь о каком-то особом случае? Не хочешь рассказать мне?
Закашлявшись, Белла отрицательно покачала головой. Даже сейчас она сгорала от стыда, вспоминая ту сцену. Она еще не была готова кому-то рассказать о ней. Даже тому, кто уверен, что у него самого полно несчастий.
– Я не могу, – с трудом выговорила она.
– Уверен, что ты преувеличиваешь, – проговорил Гил. Он видел, как Белла напряжена.
– Нет. Я знаю, ты думаешь… Как ты называл меня в Нью-Йорке? Девушка, которой нравится рисковать.
– Да, – подтвердил он. Его чувственный рот тронула едва заметная улыбка. – Ты хочешь сказать, что я не прав?
– Ах, нет. Ты прав, – с горькой иронией сказала Белла. – С теми, кто любит рисковать, часто приключается что-нибудь не очень приятное. Со мной всегда происходит именно так.
Слова Беллы заставили Гила задуматься.
– По тебе не скажешь, – произнес он после паузы.
Белла пожала плечами.
– Потому что я умею врать.
Гил так сильно ударил кулаком по столу, что зазвенела посуда.
– Вот о чем я хотел тебе сказать.
– Я не понимаю тебя.
– Я знаю, как вести себя с мужчинами, – нетерпеливо заговорил Гил. – Ну, с большинством из них. Но женщины все время что-то скрывают, лукавят, недоговаривают. Я никак не могу их понять.
– Ты прекрасно понимаешь их, – громко перебила его Белла. – Ты прекрасно понимаешь меня.
Теперь настала очередь Гила смотреть на Беллу непонимающими глазами.
– Что?
– «Я не уверен в том, что сейчас ты хорошо понимаешь свои желания. У тебя был чертовски тяжелый день», – процитировала его Белла. – Даже моя мама не заметила, что я готова была отдать все на свете, чтобы сбежать с этого праздника.
Бархатистые карие глаза Гила с золотыми искорками округлились. Теперь его взгляд стал мягче, теплее, оттаял. У Беллы снова перехватило дыхание.
– Ты видел все, – с трудом проговорила она. Оба молчали. Белла взяла его за руку. – Спасибо за отдельные комнаты, – тихо поблагодарила она. – Но они не понадобятся.
Непогода усиливалась. Дождь пулеметными очередями стучал в окно. Старое здание дрожало от ветра.
– Я как раз зажег свечи у вас в комнатах, – сообщил хозяин, войдя в столовую. – Центральное отопление отключили до утра. Мы перелили кофе из кофеварки в несколько термосов.
Дрожащими пальцами Белла вцепилась в руку Гила.
Он сразу же понял ее жест.
– Спасибо, не нужно кофе. Мы поднимемся наверх прямо сейчас.
– Прекрасно. Я провожу вас.
В комнатах, расположенных по соседству в скрипучем коридоре, несмотря на огонь в каминах, было прохладно.
– Извините, что в номерах холодно, – произнес хозяин. – В одном из них стоит кровать с пологом. Тот, кому она достанется, не замерзнет.
Хозяин пожелал им спокойной ночи. Оставшись одни, они посмотрели друг на друга. Гил взял свечу из руки Беллы и осторожно поставил ее на пол рядом со своей.
Она тихо засмеялась то ли от восторга, то ли от смущения.
Смущение? Неужели искушенная заводила вечеринок смущена? – подумала Белла.
И тем не менее это было так, и она хотела сейчас только одного: поскорее оказаться в его объятиях. Но она не знала, как.
Вероятно, нужно подойти к нему, взять в руки его лицо и целовать его губы до тех пор, пока он не потеряет контроль над собой. А потом все будет прекрасно.
Но что-то, чего раньше Белла никогда не испытывала, заставляло ее стоять на месте и призывало: «То, что сейчас происходит, очень важно для тебя. Не ошибись! Если ты позволишь чувствам взять верх, то проиграешь».
И Гил, Гил, который говорил, что ничего не понимает в сексе и женщинах, спас ее.
– Похоже, мы собираемся согреть друг друга, – шутливо произнес он.
И Белла, хладнокровная, умелая гейша двадцать первого столетия, затрепетала от волнения.
– Иди ко мне.
Он позвал ее уже не шутя, а очень серьезно. Но все еще неуверенно, словно напоминал, что выбор всегда остается за ней.
Так что Белле было очень легко подойти к Гилу и прильнуть к его груди.