Когда он подошёл ближе, стало видно, что лицо у него вовсе не дебильное и не юное; обманчивое впечатление создавали светлые кудрявые волосы и крупные, навыкате, неподвижные глаза.
Дрюша подпустила его на длину клинков и двумя ударами отбросила обе «мельницы». Жонглёр отскочил с воем, выронив оружие. Из обоих плеч у него хлестала кровь. Он упал, заполз под повозку и замер.
Коренастый попятился, старик с дребезжащим воплем ринулся вперёд, нелепо заплясал вокруг амазонки, метнул сеть с крючьями на ячеях, но поймал только спящего упряжного дракона, плюнул из духовой трубки стрелкой, которая полетела в сторону, вихляясь, как травленая ядом бабочка или объевшаяся перебродивших плодов летучая мышь.
Шипастая булава повела себя ещё более самостоятельно – перевесила лёгкое иссохшее тело, чуть не опрокинув его навзничь, вырвалась из руки и с тяжким стуком брякнулась наземь. Метательные звёздочки, пущенные веером с двух рук, веером же и разлетелись, чуть не угодив в главаря и коренастого.
Дрюша вздохнула, концом клинка чиркнула старого грабителя по бедру, он с воплем рухнул на обочину и затих грязной кучкой тряпья.
Вперёд шагнул главарь, в то время, как коренастый перепрыгнул храпящего дракона и с треском вломился в подлесок, крича на бегу:
- Фарка! Беги, тупица! Это хармакима!
- Какая ещё хармакима? – проворчал главарь, сосредоточенно поводя мечами. – Это Адька, сбежавшая из дома лет десять назад, и я её не боюсь.
- Фаринь, ты и в самом деле тупой! – усмехнулась Дрюша, не спеша нанести удар. – Даже дурной стервятник не срёт у себя в гнезде! Косички приклеил, старую мать бросил, на большую дорогу вышел! Да если б на большую! На один из трактов – слабО, там стража через каждый драконий шаг! А здесь велика добыча – вшивая колымага раз в неделю! Ох, ты дура-а-ак!
Женщина, у которой Фаринь перебил посуду, стояла и смотрела. Глаза у неё были круглыми от любопытства. Остальные уже скрылись в лесу, прихватив с собой что-то из разорённых свёртков, вовсе не своих собственных.
- Дурак или умный, щас увидим, - проворчал Фаринь, нехорошо скалясь, отчего его усы-жгутики зашевелились, как у сома. – Зато никому не служу навроде паршивой собачки!
Его правый меч пошёл вперёд и вверх, но внезапно спикировал на уровень пояса, а левый, метнувшийся было вбок, неожиданно нырнул вниз. Но трюк был разгадан, удары парированы, и сам Фаринь чуть не поплатился скальпом, поскольку открыл голову.
-Шёл бы ты домой всё-таки.
-Погоди ещё, - у Фариня блеснули по-волчьи глаза. – До сих пор я полагался на фокусы, кои Жонглёру-то не помогли. А для наглых белобрысых дур сгодятся простые манеры.
Он начал наносить удар за ударом со всей силы, ожидая, что женские кости долго не выдержат. Белобрысая дура не побежала с воплем ужаса сразу, но он был согласен подождать, поскольку мечами мог махать долго.
И тут завизжала Эля.
Дрюша мгновенно махнула одним из мечей назад, метнулась вбок, быстро оглянулась. Сзади подкрадывался коренастый. От её меча он увернулся, но и сам не успел нанести удар. Дрюша побежала. Перепрыгнув через спину дрыхнущего в сетке дракона, зацепилась ногой за хребтовый шип и грохнулась на землю. Фаринь с победным воплем кинулся за ней, тоже перепрыгнул через дракона, получил удар мечом снизу и упал на плиты, обливаясь кровью из распоротой бедренной мышцы.
Дрюша вскочила на ноги, перемахнула через дракона обратно и оказалась лицом к лицу с коренастым. Тот немедленно напал на неё, без лишних слов и устрашающих жестов. Он швырял в глаза землёй, осколками посуды, рассыпанными стариком метательными звёздочками, ножами и тут же рубил мечами по ногам, по шее, делая обманные выпады. Но сумел только срезать прядь волос с плюмажа чешуйчатой шапочки.
Тогда он отбежал к дракону и воткнул кинжал по самую гарду в вываленный язык шипастого одра, а сам спрятался за повозкой. Дракон взревел и вскочил, озираясь и подслеповато щурясь. Его внимание привлекла не амазонка, а более крупный, следовательно, более виноватый субъект – бурфа. Рогатая лошадь, не получая команд, нервно топталась на месте. На её спине растерянно сидела Эля.
Дракон зашипел, брызгая кровавой слюной, выгнул горбом спину с культями крыльев, собрался в неуклюжий ком и прыгнул. Бурфа завизжала и понеслась кругами, почему-то не пытаясь убежать ни в лес, ни дальше по дороге. Дракон бросился за ней, волоча обрывки сети и постромки. Они несколько раз обежали вокруг повозки. Дракон ревел, бурфа визжала, Эля молча пыталась удержаться в седле. Повозка поворачивалась вокруг своей оси, поскольку её тащил дракон. Коренастый поворачивался вместе с повозкой, прикрываясь ею. Одна из женщин за стволом ближайшего дерева валялась на земле, рыдая от хохота. Амазонка спокойно стояла с мечами наготове.