Аллистер вошел за мной и закрыл дверь.
– Тебе не обязательно оставаться, – сказала я ему. – Я в порядке.
– Ты в шоке, – ответил он.
Напряженный, он огляделся вокруг. Ему не хотелось меня здесь оставлять. Казалось, что ему противна была сама мысль об этом. Что порождало один вопрос: почему?
– Почему ты здесь? – спросила я, положив его пиджак на барный стул. – Стало меня жалко?
– Нет. – Слово прозвучало жестко, и блеск в его глазах подтвердил, что он действительно не испытывал ни малейшей жалости.
Господи, до чего же бессердечный человек.
– Я в порядке, – повторила я.
– Больше никогда мне не лги, Джианна.
Я была так ошеломлена, что даже не смогла возмутиться его приказному тону. Честно говоря, мне казалось, что я вишу на ниточке где-то высоко в небе и даже не волнуюсь о том, лопнет ли она, настолько мне было на все плевать.
– Есть хочешь? – спросил он.
– Нет.
Я поднялась по лестнице, скинула с себя окровавленное платье на верхней ступеньке и отправилась в душ. Спустившись двадцать минут спустя, с мокрыми волосами и одетая в одну из белых футболок Туза, я обнаружила, что Аллистер все еще там и разговаривает по телефону, облокотившись об столешницу. Его цепкий взгляд со смесью тепла и раздражения нашел меня и прошелся по всему моему телу.
Дрожь пробежала по коже, сильнее, чем пчела, приближающаяся с намерением ужалить.
– Иди сюда, – сказал он, закончив разговор.
Когда я подошла, он протянул мне белую таблетку и стакан воды.
– Выпей.
Я даже не стала спрашивать, что это, – просто запила глотком воды и поставила стакан на стойку.
– До дна, Джианна.
Я прищурилась, но допила до конца, как было сказано.
– В ящике есть еще, хватит на неделю. – В его голосе послышались резкие нотки. – Только без глупостей.
Он думал, что я попытаюсь словить передоз. У меня бывали ночи во много раз хуже этой, и я ни разу не думала о суициде. Впрочем, у меня не было ни сил, ни желания его переубеждать.
Я прошла мимо, и он поймал меня за футболку. Я посмотрела на него, не имея ни малейшего понятия, почему он был здесь, почему мне помогал. Несмотря на это, я внезапно почувствовала благодарность. Мне не хотелось быть одной.
Его взгляд нежно коснулся моего лица. Я не знала, что он искал, но его близость и тепло тела пронзали корку моего онемения и согревали изнутри. Мой взгляд смягчился, губы приоткрылись, по коже пробежало пламя.
Он стиснул пальцы на футболке, и я подошла ближе. Он был слишком близко, и мне пришлось опереться ладонью о его живот, чтобы не упасть на него. Мускулы под моей рукой напряглись, но его лицо осталось невозмутимым.
– Что бы ты обо мне ни думала, Джианна, я взрослый мужчина. В следующий раз выгляди передо мной прилично.
Его слова разрушили заклинание, под которым я была. Он ждал моего ответа, ждал, что я скажу что-то, что убедит его, что я не слетела с катушек окончательно, – его резкий тон практически требовал ответа. Я была уверена, что эта забота была напускной.
Отпихнув его, я вышла в гостиную, легла на диван и включила повтор мыльной оперы по телевизору. Я смотрела ее, не вникая в сюжет, и слушала глубокий тембр Аллистера на заднем плане, пока он снова говорил по телефону.
В какой-то момент я уснула. Мне снилось легкое прикосновение к моему лицу и два грубых слова, сказанных мне на ухо.
Закончив свой тур по воспоминаниям, я провалялась в кровати до полудня. Тишина в квартире была такой громкой, что от нее болели уши. Мне нравилась свобода, но я ненавидела жить одна. Я ненавидела быть одна. Это напоминало мне об отце. О хлопке двери и выключающемся свете.
Винсент поцеловал меня в щеку.
– Ты самое великолепное, что я когда-либо видел, – прошептал он мне на ухо.
Я засмеялась, стараясь не показать дискомфорт.
– Ты явно никогда не видел закаты в Карибском море.
– Видел, и поверь мне, они не идут ни в какое сравнение. Тебя проводить внутрь?
Я кивнула.
Винсент положил руку мне на талию и провел в клуб.
Это был день торжественного открытия после прошлогодней стрельбы. Урона было немного, а жертв всего шесть: Антонио, его брат, Сидни, Джон и двое Занетти. Но Нико все это время уделил мести, так что клуб снова открылся только сейчас.
Рука Винсента крепкой хваткой собственнически сжала мое бедро. Я не знала, что он будет присутствовать, но создавалось впечатление, будто последнее время он был везде, где была я. Мне не хотелось его отшивать, хотя было понятно, что скоро придется это сделать. Он был добрым, нежным и красивым – как раз мой типаж, – но я была неподходящей для него женщиной. Я не подходила никому.