И, вынув мясистый цветок из вазы, начал раздирать его на части.
- Смотри, Женя, а он с клопами... - задумчиво произнес он, протягивая мне портативное подслушивающее устройство. - Похоже, мы вляпались во что-то очень серьезное... И единственное, что я сейчас хочу, так это не котлету по-киевски, а побыстрее получить свои пальто и шляпу...
И, с сожалением оглядев явства, застывшие на столе, мы встали и быстро направились к выходу.
Директор ресторана, все это время наблюдавший за нами из приоткрытой двери подсобного помещения, видимо, не ожидал подобного поворота событий. Он вышел в зал и начал озираться то на нас, то в сторону комнаты персонала, из которой раздавались глухие мужские голоса. Проходя мимо, него я сунул ему в нагрудный карман зеленую пятидесятку и потрепал по щеке.
Выйдя из ресторана, мы подошли к моей, пардон, Юдолинской машине и начали обсуждать происшедшее и пришли к выводу что мы на "крючке". У мафии или у компетентных органов. В заключение я рассказал ребятам о подозрительном поведении инвалида Валеры, но они лишь посмеялись надо мной. Впрочем, смеялись они ровно до того момента, как я указал им глазами на инвалидную коляску, прячущуюся за будкой "Союзпечати" и выглядывающую оттуда же неукротимо-трясущуюмся голову ее любопытного хозяина. А когда оказалось, что наш "Жигуленок" взломан и подвергся досмотру, наше настроение и вовсе упало...
Мы быстро и без разбора закупили продукты и спиртное и поехали в мою кавалеровскую ставку. Но, подъезжая к ней, я сообразил, что хозяин дома в разговоре (который, видимо, интересует очень многих) будет лишним и мы свернули не к дому, налево, а направо, к берегу Кавалеровки и расположились там на лужайке близ местной достопримечательности - Скалы Любви.
- Скала Любви? Очень интересно! - сказал Борис узнав от меня название этой семидесятиметровой пластины известняков, поставленной на попа древними подводными оползнями. - А почему? На ней занимаются любовью?
- Вообще-то на топографических картах она называется Дерсу - под ней впервые встретились Арсеньев и Дерсу Узала. А местные ее так называют потому, что время от времени с нее упадают несчастные девушки, - сказал я трагическим голосом.
- Тогда предлагаю разместиться прямо под ней. Может, хоть одна упадет мне на колени, - предложил Борис, задрав голову к вершине скалы.
- На голову она тебе упадет, на голову, - расхохотался Баламут, копаясь в сумке со спиртным. - Несчастные девушки всегда падают на чьи-нибудь головы... Давайте, не будем потому суетиться и приступим к банкету прямо здесь и прямо сейчас.
Посмеявшись, мы быстренько расстелили на траве чехол от машины, нарезали копченого палтуса и, деловито чокнувшись, выпили.
После того как стакан "Дербента" согрел желудок, я закурил и, опершись спиной о машину, начал рассказывать о событиях последних двух недель. Ребята меня почти не перебивали. Лишь когда они узнали мое нынешнее имя, Борис саркастически расхохотался и сказал:
- Костик! Инка, наверное, тебя Костик-хвостик зовет? Скажи, что я не прав!
- Нет не зовет... - смущенно улыбнулся я. - Но, видимо, пока не зовет. Ты ей точно нашепчешь.
- Давайте выпьем за Костика, - предложил Коля, наливая себе полный стакан.
Мы выпили и я закончил рассказ.
- Нырнешь на сорок метров? - выдержав паузу, спросил Колю Борис, и пристально уставился ему в глаза.
- Опасно это, пацаны... - ответил он. - Очень опасно. Но я попробую. Но только на несколько минут.
- А больше и не нужно, - сказал я. - Зацепишь дипломаты с баксами и наверх.
- Это тебе все так просто... Ну ладно, вытащу я вам их...
- Вам? - удивился я
- Может быть и вам. Я уже далеко не тот мальчик, который плавал и нырял как пингвин. Два инфаркта и жизнь как половая тряпка на дембеле...
- Ну давай, я спущусь, - предложил Борис. - Правда я не разу не нырял больше чем на пять метров...
- А ты, Жан-Поль, и не пойдешь туда, - прервал я Колю. Ты с кем-нибудь из пациентов шахты попытаешься посмотреть, что лежит в зумпфе шахты. Ты, кстати, привез телекамеру?
- Да. Есть и обычная, и такая, какие в охране используются. А подсветку мы из подручных материалов сообразим. На шахте всего полно должно быть.
- Что еще нам надо туда захватить?
- Водки, водки и еще раз водки, - сверкнув глазами, встрепенулся Коля.
- Водки... - повторил я, впившись в него глазами. - Ты что, не понял, что там сумасшедшие? А если они начнут водку жрать? Не захочется им шашлыка из твоего проспиртованного мяса? Ты уже завтра утром на перезомбирование пойдешь. Поймешь все там, в трубе железной...
- Так ты же, Черный, говорил, что не так это страшно, как впечатлительно?
- Не Черный, а Костик меня зовут. Понимаешь, мы должны быть осторожными, как тысяча зайцев. Кто знает - не захочет Шура переперезомбировать кого-нибудь из нас под напряжением в 1000 вольт или в серной кислоте? Да со всеми остальными осторожными надо быть. В том числе, и теми буйными тиграми, которые в тайге вокруг шахты бродят.
- Кончай, Костик, пугать. Вон, Бельмондо уже в штаны наложил.
- Наложишь тут... - сокрушенно покачал головой Борис. - Микрофоны в георгинах, церебрально-параличные в засадах... Представляешь, Коля - тебя в заложники этот церебральный берет... Привязывает тебя к инвалидной коляске, ток к ней подключает и подползает к тебе, извиваясь в экстазе, с пассатижами в трясущихся руках...
- Ладно вам юродствовать, - сказал я, улыбаясь. - Давайте еще по полстаканчика и пойдем шашлык жарить. Там Егорыч, наверное, уже беспокоится. Увидит нас здесь со стаканами - обидится.
***
Через пятнадцать минут мы уже вплотную занимались шашлыком. Хозяин, взяв двадцать долларов, ушел за барашком. Я начал разводить костер в огороде, Бельмондо - точить ножи, а Коля по нашему молчаливому согласию улегся в кубрике отдыхать. Его мощный храп, невзирая на трехслойные стены, свободно достигал моих ушей.
Пока он спал, мы с Борисом еще до наступления темноты разделали барашка и я начал нарезать его еще теплое мясо. Егорыч тем временем чистил и резал лук, а Борис сидел рядом со мной на раскладном стульчике и рассказывал о последних годах своей жизни.
Шашлык получился отменным. Когда мы лениво доедали последние палочки и, глядя на оставшиеся бутылки, соображали, хватит ли спиртного до ночи, из окружающих наш стол кустов манчьжурской вишни выскочили люди в масках из черных капроновых чулок. Через пять минут после нападения мы с друзьями, связанные и с мешками на головах, лежали в закрытом кузове мчащейся куда-то грузовой машины.
Глава Вторая. Хохмы ради...
1. Где мы? - Пытка в сауне. - Вынесли ногами вперед... - Кашпировских за
пояс. - После переворота Шура умывает руки. - Как ты могла, Инесса!!?
Примерно через час машина остановилась.
- Ну, Костик, спасибо тебе за шашлыки! - пробурчал наконец пришедший в себя Николай. - А где Егорыч?
- Нет его, только мы трое, - ответил я, откашлявшись.
- А про доллары он твои знал? - прохрипел Борис, лежавший, по-видимому, у заднего борта.
- Знал, конечно, что есть. Я ведь дал ему за постой десятку и за барана дал. А сколько есть, я ему не говорил. Хотя, по нашим напиткам и закускам он мог прикинуть...
В это время задний борт открылся, в кузов забрались люди и куда-то унесли бурно матерящегося Колю. Через пятнадцать минут люди вернулись и унесли Бориса. Еще через пятнадцать минут они тащили уже меня, сначала по ровному месту, а потом волоком вверх по ступенькам. В конце пути я был брошен на пол, затем мне развязали руки и ноги, подняли и с раскачкой куда-то бросили. Придя в себя, я услышал скрип закрывающейся двери, и лишь затем почувствовал, что в предоставленном мне помещении очень жарко.
- Привет, Костик! - услышал я слабый голос Бориса. По-моему мы в бане.