Елкин в водительском деле был асом - по заброшенной грунтовке с многочисленными выбоинами и промоинами он ехал, как по автостраде Москва Минск. Всю дорогу он молчал и мне удалось даже вздремнуть. Проснулся я от хлопка дверью и сквозь лобовое стекло увидел брызгающего в кювет Елкина. Я вышел из машины и пошел по обочине дороге к запасному стволу (еще до отъезда мы договорились не подъезжать к нему вплотную). Идти до него было около километра, но не прошли мы с догнавшим меня Елкиным и пары сотен метров, как впереди, у шахтных сооружений я услышал выстрел и сразу же последовавший за ним дикий вопль. Так мог кричать только человек, расстающийся с жизнью. Не зная что и делать, я посмотрел на Ваню, продолжавшего идти как ни в чем не бывало - лицо его ровным счетом ничего не выражало.
- Движок твой перебирать надо... - сказал он, перехватив мой пристальный взгляд.
Минуту я соображал, что Ваня имеет в виду мое бешено колотящееся сердце или двигатель Юдолинских "Жигулей".
- Ты машину мою имеешь ввиду? - спросил я, стараясь казаться спокойным.
- А чью же еще? - ответил Елкин, удивленно посмотрев на меня.
- Да, ты прав. Перебрать надо. Послушай, Ваня, а ты, вот, только что крика не слышал?
- Слышал. Убили кого-то.
- Так... Так переждать надо. Напоремся сейчас ненароком на пулю или перо.
Елкин не ответил и продолжал идти. Я остановился и стал раздумывать, что делать. "Вернись к машине! - вкрадчиво прошептал мой внутренний голос. Или останься на месте и жди возвращения этого неколебимого психа". Но чувство стадности пересилило благоразумие и я, оглядываясь по сторонам, пошел за Ваней.
Минут через пять стало уже совсем темно и я не заметил, как Ваня исчез из поля моего зрения. Я прошел метров пятнадцать вперед и совершенно случайно разглядел его в кювете. Он стоял на коленях и что-то перед собой разглядывал.
Я подошел поближе и увидел, что Елкин смотрит на два намертво сцепившихся человеческих тела. Одно из них принадлежало уже знакомому мне сумасшедшему-тигру, другое - атлетически сложенному человеку в камуфляжной спецодежде. Сумасшедший лежал на нем сверху; голова его была неестественно круто повернута в сторону-вверх так, что мы могли видеть измазанное кровью лицо с застывшими глазами на выкате. Я отвалил тело сумасшедшего в сторону и увидел, что горло человека в камуфляже перегрызено. Пока я все это воспринимал, Елкин вырвал из правой руки человека в камуфляже пистолет и, и деловито проверив обойму, засунул его себе за пояс. Затем он обыскал покусанного беднягу и протянул мне его паспорт. Я ознакомился с ним в свете только что взошедшей луны. Владельца паспорта звали Юдолин Анатолий Игоревич, родился он 15 марта 1951 г. в г. Москве. Не женат, детей не имеет. Прописан по адресу Дарев переулок, дом 6а, квартира 37.
- Интересные шляпки носила буржуазия! - воскликнул я. - Так ты родной брат и сосед Юдолина!
Как бы реагируя на знакомую фамилию, Анатолий Игоревич задергался и захрипел.
- Околел, - равнодушно прокомментировал Ваня Елкин. - Пошли, там еще кто-то есть. И не дожидаясь ответа, вылез из кювета и пошел в сторону запасного ствола.
В захламленном бревенчатом доме, прилепившемся к надшахтной постройке, мы с помощью карманного фонарика нашли комнату в которой, судя по относительной чистоте, совсем недавно обитали люди. В комнате стояли три старорежимные пружинные металлические кровати, застланные пуховыми спальными мешками, переносная газовая плита на ящике из-под аммонита, шкафчик для продуктов и сколоченный из горбыля стол, покрытый старенькой, во многих местах прорезанной клеенкой. В углу под полиэтиленовой пленкой было уложено оборудование для заправки баллонов акваланга. Кругом, то там, то здесь, были укреплены толстые стеариновые свечи. Я зажег их все и в комнате стало светло.
- Трое их было... - сказал я Елкину, разглядывая кровати. - Один сегодня в шахте утонул, второго только что растерзали. А где же третий?
- Третья, - проворчал Ваня, деловито копаясь в продуктовом шкафчике.
Я посмотрел на кровати и заметил на подоконнике рядом с одной из них пудреницу и косметичку. Раскрыв косметичку, увидел в ней мятый кружевной платочек, несколько разноцветных губнушек и флакончик с ярко-красным лаком для ногтей.
- Да, женщина с ними была... - признал я, пытаясь открутить крышку флакончика. К моему удивлению она открутилась довольно легко.
- Девчонка... - пробормотал Ваня, выкладывая из шкафчика на пол яркие пакеты с продуктами.
- И недавно коготки свои красила... А почему ты думаешь что девчонка? поинтересовался я, удивившись уверенности, с которой Ваня определил возрастную категорию соратницы доллароискателей.
- Запах, - ответил он, втягивая в себя воздух.
- А лет ей сколько, Шерлок Холмс?
- Семнадцать, Ватсон, - без тени иронии пробурчал Ваня и принялся одну за одной запихивать в рот мармеладные конфеты.
- А где она? Может быть, ты и это знаешь?
С трудом проглотив конфеты, Ваня взял в руку еще несколько мармеладин и, перед тем, как их проглотить, сказал, явно недовольный моим несвоевременным любопытством:
- В лесу напротив плачет, - и отправил из ладони сразу все мармеладины в рот.
Я понял, что Ваня, пока не съест все, говорить больше не будет. Я подошел к нему и, в отместку за недружелюбие, выхватил из пакета несколько желтеньких мармеладин и, повернувшись, пошел к выходу. За моей спиной стало тихо и, скосив глаза, я увидел, что Ваня огорченно смотрит внутрь значительно опустевшего пакета...
Я приблизился к лесу вплотную и начал вслушиваться. Было тихо, лишь иногда заснувшие высоко в ветках птицы разминали онемевшие ноги. "Посмеялся надо мной Елкин", - подумал я, усмехнувшись, и повернул назад. Но когда уже подходил к дому, из леса раздалось рыдание. Я немедленно бросился назад, вошел в лес и через несколько минут нашел девушку в темных джинсах и ковбойке, лежавшую на траве и опавших листьях под разлапистой елью.
- Не плачь, Машенька, медведь тебя не скушает, - сказал я, склонившись над ней. - Пирожки-то печь умеешь?
Девушка испуганно вскинула голову и попыталась что-то сказать, но зарыдала пуще прежнего. Я помог ей встать на ноги. Поднявшись, она, размазывая слезы по лицу, пролепетала:
- Этот зверь утащил дядю Толика... Кто вы?
И, вновь разрыдавшись, подалась ко мне и обняла за плечи. Горячие соски ее прикоснулись к моей груди и я понял, что жизнь прекрасна и удивительна.
- Не бойся, Машенька, зверь этот поганый уже за тучками охотиться. Дядя Толик его убил, - ответил я нежным голосом и крепче прижал девушку к себе.
- А дядя Толик? - отстранившись, с надеждой спросила она.
- Он умер... Но ты не бойся - я тоже хороший дядя. Все будет тип-топ. Пойдем со мной.
Когда мы вернулись в дом, я попросил ее собрать свои вещи. Елкина в доме не было. "Ушел за машиной", - догадался я.
- А куда мы поедем? - спросила девушка, устало опустившись на свою кровать.
- За горку. Там мои друзья занимаются тем же, чем и вы здесь занимались.
- Это не вы... - начала говорить девушка, но осеклась.
- Что "Не вы..."? - спросил я, вынимая из нагрудного кармана энцефалитки1 плоскую бутылку с коньяком.
- Это не из-за вас Гриша в шахте пропал?
- Когда пропал?
- Сегодня...
- А... У него, у твоего Гриши, понимаешь, сегодня был неудачный день... Он сзади на моего друга напал и плавки ему начисто срезал. Друг, в нем кровь казахская, степная, обиделся и кишки ему невзначай выпустил. Короче - дело житейское... На выпей!