- Не знаю больше никаких.
- Как его зовут?
- Одни Мишой его кличут. Другие - Михалычем...
- А кто знает, что вы сюда поехали? - спросил Борис, удостоверившись, что любопытство Шуры ослабело.
- Шалый никому, даже нам не сказал, куда мы едем.
- А где ваши машины видели в последний раз? - вступил в допрос мягкий голос Ольги.
- Кто видел?
- Кто-нибудь?
- Да таких тачек, как наша на здешних дорога море... А после поворота с трассы на шахту мы и вовсе никого не видели... - ответил военнопленный и, вдруг испугавшись спросил Шуру:
- Так вы меня не отпустите? Замочите, да?
- Отпустим, но потом, когда хорошим станешь. А пока в клоповнике посидишь.
- Может быть, он лучше здесь побудет? Перед нашими глазами? - предложил Коля.
- Нет, нет! - забеспокоился Борис. - Пусть в клоповнике сидит! А лучше его в шахту спустить. Так надежнее.
- Это он за Инессу боится! - захихикал Коля, склонившись к моему уху. Если молва донесет до нее какой у этого парня диаметр и длина, то у Борьки не останется ни единого шанса на обоюдную ночь.
- Что вы там секретничаете? - вмешалась в наш разговор Ольга, сидевшая через стол напротив. По ее смущенно улыбающемуся лицу было заметно, что она уловила смысл сказанного Николаем.
Я уже почти придумал, как поедче ответить Ольге, как дверь кают-компании с грохотом распахнулась и в комнату ворвалась Юлька-сумасшедшая с обрезком трубы в руке. Вихрем она подлетела к Худосокову, пушинкой схватила его подмышку и, протяжно рыкнув, убежала прочь.
- Ну, вот, все решилось... - выдавил Борис, когда все пришли в себя.
- Вот баба! Слов не разумеет.- расстроено покачав головой, тихо сказал Шура. - Просил ведь не бедокурить. Ну ладно, попозже я их разведу... А теперь пойдемте постреляем...
- Опять ты за свое! - с досадой воскликнул я.
- Мне это нужно! - глядя в стол ответил Шура. И в его голосе я услышал просящие нотки. - И вам тоже...
***
Мы вышли из Конторы и подошли к курилке, где уже топтались Смоктуновский с Елкиным. Шура порылся в принесенной им сумке и вытащил из нее револьвер неизвестной мне марки.
- А... В русскую рулетку хотите поиграть! - воскликнула Ольга. - Да вы пошляк, Киса.
- От такой слышу, - обиженно пробормотал Шура и, вручив подскочившему Елкину револьвер и горсть патронов, направился к дереву, у которого он стоял в предыдущее огнестрельное испытание. Елкин же сел на скамейку под грибком и стал деловито очищать оружие от налипшего сора. Закончив осмотр револьвера, он подошел к нам и, вставив в барабан единственный патрон, протянул его мне.
- Не стреляй в него... - тронула мою руку Ольга. - Не хочу больше крови...
Я нацелился в сук, росший над Шуриной головой и медленно выжал курок... Раздавшийся выстрел показался всем нам громовым. Смоктуновский забился в припадке, Ольга побледнела, Борис с Колей заметно вздрогнули. А Елкин как ни в чем не бывало продолжал рассказывать невозмутимой Инессе, как надо правильно сбивать номера с корпуса и двигателя краденной машины. А Шура посмотрел вверх, недовольно покачал головой и затем начал стряхивать с плеч нападавшие с дерева щепки и сухие веточки.
Прервав свой рассказ, Елкин снова зарядил револьвер одним патроном, крутанул барабан и протянул оружие Борису.
Борис целился долго и я сразу понял куда. Пижонясь, он хотел попасть туда же, куда попал я. Опять раздался выстрел, но щепок уже не было, сверху посыпались одни веточки - Борис попал прямо в отверстие, проделанное моей пулей. Увидев это, он весело заржал, с размаха хлопнул меня по плечу и сказал:
- Учись, салага.
- Ну и везуха, твою мать, - выругался я. - Фатальный случай - подряд два патрона под боек...
Следующей стреляла Ольга. Взяв револьвер, она мягко улыбнулась безмолвно стоящему под деревом Шуре и сказала:
- Я, к сожалению, плохо стреляю. Всегда попадаю туда, куда не целюсь. И самый верный способ не попасть в вас - это в вас прицелиться.
И направила дуло Шуре прямо в живот. Лицо ее мгновенно застыло, палец медленно, медленно, очень медленно выжимал курок...
В последнюю миллисекунду она взметнула револьвер и выстрелила поверх Шуриной головы. Никто из нас не сомневался, что и на этот раз боек найдет капсюль единственного патрона. Но никто и не ожидал, что Ольга попадет туда же, куда и мы... Но она попала и перебитый пулей сук с треском обломился и накрыл Шуру.
Обрадовавшись произведенному эффекту, Ольга звонко рассмеялась и захлопала в ладоши. Отсмеявшись, она протянула револьвер Коле и сказала:
- К барьеру, поручик. Клянусь, это приключение впечатлительнее шоколада от фабрики "Россия".
Задумчиво покрутив оружие в руке, Баламут передал его для заряжения Елкину. В глазах у Николая светилась ненависть и я понял - он выстрелит, выстрелит в отместку за сауну и клоповник... Я хотел было бросится к нему и убедить его не целится в Шуру. Но от последнего веяло такой уверенностью и я передумал.
Коля тщательно прицелился в Шурину грудь, выжал курок но, о чудо, выстрела не последовало. Мы застыли от изумления, даже Елкин с Инессой явно недоумевали. А Шура как ни в чем не бывало, выбрался из ветвей и, отряхнувшись, подошел к Коле. Несколько секунд он, ласково улыбаясь, стоял рядом с ним. Когда лицо Николая расслабилось и на нем появилось нечто подобное наскоро слепленной улыбке раскаяния, Шура взял у него револьвер, откинул барабан и показал нам сидевший в нем единственный патрон. Капсюль его нес отчетливую метку бойка.
- Осечка!!? - воскликнули мы с Ольгой в один голос.
- Осечка - не осечка, а дело сделано, - сказал Шура, которого явно распирала любовь к человечеству в нашем лице.
- А может быть, Ванька зарядил револьвер отсыревшим патроном... начала Ольга, но Николай перебил ее:
- Нет, я видел - патрон был нормальный. Клянусь, - убежденно заверил ее Борис.
- Ладно вам ребята! - воскликнул Шура. - Пошлите ужинать. А чтобы все вам было до конца ясно, смотрите... - И, уверенным движением вернув барабан на место, он хитро подмигнул Николаю и тут же, не целясь, влепил пулю в лобное дерево. Как раз в то место, которое минуту назад прикрывала его голова...
- Как бы мне, батенька, поучится у вас пули заговаривать, - взяв Шуру под руку, говорил ему Борис на обратном пути - Если научите, обещаю каждую вторую неделю перезомбироваться под вашим мудрым руководством. И вам разрядка, и мне польза - в любом цирке на этом фокусе можно по миллиону в год зарабатывать.
- Этому не научишь, Боринька... - тяжело вздохнув, ответил Шура. Это - судьба.
8. В этой главе ничего не происходит - герои отдыхают перед последующими
событиями.
В кают-компании мы расселись по своим места и долго молчали.
- Эх, тоска! - опустив глаза с бушующей картины Айвазовского, прервал тишину Коля. - Пошлите, что ли, вкалывать, водки-то нету.
- Есть водка, - сказал Елкин. - В машинах у этих много чего было. Пошли со мной.
Они вышли из Конторы и у входа Елкин предложил Коле завязать глаза черным платком.
- Ты что? Совсем тронулся? - удивленно спросил его Коля.
- Машины я в лес отогнал, нечего тебе знать где они, сопрешь, - ответил Елкин, не обидевшись. - А я пробоины в кузовах заделаю, покрашу, номера поменяю и Черному продам. Он любит машины покупать. Уже две штуки купил.
- А... Это другое дело. Тогда завязывай.
Шли они по лесу минут десять. Когда глаза Николая были освобождены, он увидел просторный навес с примыкающим сзади небольшим сарайчиком. Под навесом стояли две иномарки, а в примыкающем к нему подлеске - несколько кузовов, разобранных на запчасти легковушек.
- Мои мастерские! - сказал Елкин, с гордостью оглядывая свое хозяйство.
- Замечательно! - похвалил его Коля и, подмигнув заговорщицки, продолжил:
- А ты только Черному тачки продаешь?
- Только ему... А кто еще купит-то?