- Почему ты вчера не лег со мной? Я думала, ты, наконец, решишься... Потому и пила...
- Без залитых глаз со мной нельзя, да?
- Я просто чуть-чуть боюсь тебя... Ты такой... такой... иногда сердитый...
- Понимаешь, я жил с Инессой и все об этом знают... - начал было я объясняться, но в это время в верхнем лючке засверкал фонарь Николая и через небольшую паузу, в течение которой он рассматривал нас, мы услышали его полный сарказма голос:
- Так-так... Любовь на плоту - это плотская любовь, понимаю. А любовь на полкe - это, что, полковая любовь?
- Ну и что, что жил? Ты же любишь меня? - не обращая внимания на Николая, продолжала шептать девушка.
- Ты для меня луч света в темном царстве, - ответил я, надевая фонарь на каску. - И вообще, давай отложим этот разговор до лучших времен. Его лучше вести на шелковых простынях и мягких подушках.
- Давай, отложим,- согласилась Ольга, вставая на ноги. - Только учти я от тебя не отстану!
- Чтобы потом рассказать подругам из Леди-клуба о романе с видавшем все на свете бичом?
- Успокойся! Они все эмансипированные лесбиянки - их мужики не интересуют.
- Давай, давай, спускайтесь! - опять подал голос Коля. - Что вы там сцепились? Никак кончить не можете?
***
До восстающего с долларами мы добрались без приключений. Быстро надев акваланг, Коля начал погружение. Как только он исчез в воде, я занервничал. Я был уверен, что обязательно что-нибудь случиться. Но, к моему удивлению, все прошло без сучка и задоринки. Коля вынырнул через сорок пять минут, я помог ему вылезти из восстающего. Пока он снимал с себя снаряжение, мы с Ольгой начали осторожно вытравливать веревку из воды. Дипломаты вынырнули к нашим глазам минут через десять. Мы подняли их к устью восстающего, поставили в ряд перед собой и, затаив дыхание, начали наблюдать, как из них истекает вода.
- Ну, что, открываем? - спросил я друга, слепя его фонарем. - Или растянем удовольствие?
- Давай! - махнул он рукой и я начал чуть подрагивающими руками открывать первый дипломат.
В нем, в герметичной целлофановой упаковке были доллары! Какой доллары! Он был до отказа набит зелеными так, что как только Коля отжал замки, крышка дипломата откинулась сама собой!
- Лимон!!! Можно не считать! - сказал я охрипшим вдруг голосом. Бумажки сотенные...
В остальных двух дипломатах тоже были доллары. Тысяч триста. И сто миллионов доденаминационных рублей.
- Вот суки! - тихо начал ругаться Коля, перебирая в руках пачки ничего не стоящих пятисоттысячных купюр. - Ну гады! Ну, засранцы!
- Хватит тебе миллиона баксов! - сказал я, раздумывая хватит или не хватит нам добытых денег.
- Дурак! Идиот! - вдруг разозлился Коля. - Ты что, кретин, не понимаешь, что и в том ящике может быть такой же мусор!!?
Сказав это, он разъярился и начал выбрасывать в восстающий бесполезные пачки отмененных денег.
- Ладно, ладно, успокойся! - сказал я, обняв его за плечи. - Жадность фраера губит. Ты только представь, сколько на эти деньги можно водки купить? Эшелон!
- Ящик - семьсот рублей, - не обращая внимания на Ольгин смех, начал считать Коля, - в вагоне - ну, тысяча ящиков... Тысяча на семьсот, это семьсот тысяч рублей или примерно двадцать пять тысяч баксов... Смотри ты, 52 вагона получается.... Этого, пожалуй, хватит.
- Нам-то нальешь по стопочке? - спросил я, улыбаясь.
- Налью, не сомневайся! - ответил он шутливо и, вмиг посерьезнев, продолжил:
- Пошлите на-гора! Очень я мечтаю посмотреть, что в том ящике лежит.
Мы быстро собрались и потопали к стволу. Я, таща на себе акваланг и баллоны, шел впереди, Ольга пристроилась позади меня, а Коля шагал последним с двумя дипломатами и напевал что-то легкомысленное о девочках и Париже...
Когда мы уже почти дошли до провала, сзади тишину разорвал дикий протяжный крик и тут же лучи фонарей шедших за мной товарищей рванулись к земле. Обернувшись, я увидел лежащую в грязи Ольгу, видимо, сбитую с ног упавшим на нее Колей, Колю, лежащего на ее ногах и силуэт быстро убегающего в глубь штрека огромного человека. В руках у него были наши дипломаты.
Понадеявшись, что Ольга поднимется сама, я сорвался в погоню. То, что дипломаты могли вот-вот исчезнуть из моей реальной жизни навсегда придало мне сил и я начал настигать преследуемого.
Но в тот момент, когда я поднял руку, чтобы схватить его за шиворот, кто-то подставил сбоку мне подножку, я спотыкнулся и упал лицом в рудничную грязь. Не успел я почувствовать ее вкуса, как кто-то с силой ударил меня подошвой тяжелых ботинок по затылку и вместо вкуса грязи я почувствовал во рту хорошо знакомый мне вкус крови.
Когда подбежали Ольга с Колей, я сидел посереди выработки и стирал с губ и из-под носа сочащуюся кровь.
- Отобрал? Отобрал дипломаты? - спросил Коля, на ходу отодвинув меня в сторону и зашарив лучом фонаря под ногами.
- Ни фига! - ответил я, поднявшись на ноги и надев каску на голову. Их, по крайней мере, двое. За одним я бежал, а другой подножку мне подставил... И, знаешь, это не наши, домашние, не сумасшедшие из музея... Новенькие какие-то...
- Значит так, - отдышавшись, прервал меня Николай. - Сейчас бежим за ними до конца выработки, бежим прямо, ни в какие рассечки не заглядывая. Их потом проверим.
И он, не дождавшись реакции на свои слова, вытащил из ножен нож и бросился вперед. Мы с Ольгой рванули за ним. Минут через семь-восемь наша запыхавшаяся стая влетела в приствольный дворик запасного ствола. Там никого не было. Мы бросились к стволу и начали вслушиваться. Сверху, с лестничного отделения не раздавалось и звука.
- Они затаились где-то в рассечках, - решила Ольга. - надо возвращаться и обойти их все.
- Ты права, - согласился с ней Коля. - Если бы они добрались до этого ствола, то таиться в лестничном отделении им не было бы никакого смысла... Бежали бы сейчас наверх без оглядки...
- Ты прав, как никогда, лопух долбанный! - зло проговорил я, стирая грязной ладонью пот с лица. - Надо было эти дипломаты колючей проволокой к рукам твоим прикрутить. Песенки, блин, пел... "Какие девочки в Париже, черт возьми..." И откуда только ты, пьянь болотная, Евтушенко знаешь?
- Дык он из рассечки выскочил, толкнул меня со всех сил в спину и вдарил чем-то по кистям... Смотри... - сказал он, протянув ко мне кисти рук с багровыми следами ударов.
- Так тебе, козлу, и надо!
- Не ссорьтесь, мальчики, - начала успокаивать нас Ольга. - Покурите лучше.
Я вытащил пачку сигарет и мы с Николаем закурили.
- А ты не ушиблась? - успокоившись, спросил я девушку.
- Нет... Коленки немного болят и ладошки... - ответила она, смущенно улыбнувшись. - Что делать будем?
- Что делать, что делать... - пробурчал Коля в ответ. - Пошлите баксы искать.
***
Мы пошли назад, заглядывая в каждую встречавшуюся на пути рассечку. Вторая справа по ходу горная выработка оказалась эксплуатационным штреком. И, войдя в него, мы сразу же увидели следы. Присмотревшись к ним, мы определили, что топтали выработку двое человек, причем один из них был гигантом, носившим резиновые сапоги размером не менее 47-го. След его товарища был много меньше и тянул разве что на 35-й.
- Один раз они прошли сюда и два раза внутрь, - определил Коля, пройдя метров десять вдоль выработки. - И самые свежие следы ведут внутрь и оставлены они были бегущими людьми...