- А ты, что, не будешь, фраер? - осведомился он неожиданно тонким, срывающимся голосом и тут же стыдливо отвел глаза в сторону. Чувствовалось, что необходимость пользоваться своими голосовыми связками тяготит моего собеседника.
- Не знаю... Унижающихся такие, как вы, убивают из презрения к слизнякам, а гордых - из ненависти к чистоплюям... - ответил я, одновременно задав себе мысленный вопрос: "А не кастрат ли мой собеседник?"
- Сечешь масть, ботаник... Я убью тебя как чистоплюя... Но перед этим ты у всех нас по паре раз отсосешь, как всепогодная даваалка. Если, конечно, больше не захочешь.
- Ой ли?
- Смотрите, запунцевался! Ну и правильно. Если зайца долго бить, ха-ха, и он минету научится. Кстати, у меня сифон, наваришься на конец, но это ведь перед смертью.
- Ну-ну, будем считать, что матку мне ты вывернул... - протянул я и, решив не давать волю воображению, перевел разговор на другую тему:
- Судя по всему, вы Мох? И Хачик одновременно?
На вопрос Хачик лишь кивнул и я понял, что он не склонен к частому употреблению своих голосовых связок.
- И вы, конечно, приехали сюда по записке? - усмехнулся я.
- Факт...
- Можете показать?
- На, зырь, - сказал он и, вынув клочок бумаги из бумажника, бросил его мне.
В записке было написано:
"Хиляй на Шилинскую шахту. Обшмонай все, там - зеленых вагон и маленькая тележка".
Шалый
- Интересные шляпки носила буржуазия! - воскликнул я, закончив читать. - Записку примерно такого же содержания мы нашли в бумажнике Шалого. Подпись была только "Мох". Но почерк совсем другой... Мелкий, буквы на боку лежат... Торопливые бабы так пишут... Вы что, друг другу записки писали?
- Я никаких маляв не писал...
- А Худосоков вам рассказал, где сейчас Шалый с ребятами квартирует?
- Туда ему и дорога... Западло... Зарвался шкет, масти не сек, козла с канарейкой начал путать.
- Ну, ну... - пробормотал я и, совсем забыв о Хачике, я начал думать о Шурином признании. "Ведь он говорил, что приглашал всех для моего развлечения... Чтобы побегал я... Но не мог же он этого волкодава пригласить... Нет, мог, псих долбанный... Да мог! "Самое интересное в конце будет..." Вот что он имел в виду... Пригласил, чтобы я поверил в его существование... Ну, сукин сын, шизик долбанный..."
- Зуб даю, что все писатели эти у меня под рукой, - сказал Хачик, когда я вновь поднял на него глаза. - Но дело не в них, и не в том, что они хотят. Дело в том, есть ли здесь зелень и сколько ее...
- Есть! - ответил я замолчал, коря себя за, может быть, ненужную откровенность.
- Гамму гонишь?
- Зачем? Мы люди простые... Есть - так есть, нет - так нет.
- Кончай фуфлом дергать! Где бабки?
- Час назад зарыл в укромном месте...
- Сколько?
- Лимон триста...
- Немного... Почти что голый вассер. Но лучше маленькая рыбка в руках, чем большой таракан в жопе... И что ты за них хочешь?
- Друзей своих... И в первую голову приятеля моего Бориса... Жив он, кстати?
- Жив пока... Наелся грязи<Арестован (блатн.).>. В сауне сейчас прохлаждается...
- Так, что, будем меняться?
Хачик изучающе посмотрел на меня, затем ухмыльнулся и сказал своим пискливым голосом:
- Нет... Так отдашь... У меня к Шурику давние счеты...
- А на чем вы назад поедете? Ты ведь еще не знаешь, что ваш "Мерседес" мои люди реквизировали вместе с вашим шофером. И сейчас сидят с автоматами вокруг конторы, вас дожидаются...
- Ну, это просто... - совсем не удивившись, пискнул Хачик. - Ты мне его сам к подъеду подашь... Сопли распустишь и подашь... Времена сейчас такие... Шурик.
- А вы не бздите, сударь с большой дороги?
- Чего? - ухмыльнулся Хачик. - Вас, что ли, козлов? Да я вас всех по частям в сортир спущу!
Я решил сделать все, чтобы хоть как-то оттянуть время. Коля был где-то рядом и надеяться теперь можно было только на него. К тому же мне хотелось встретится с Шурой и поговорить с ним о появлении Хачика. Не может быть, чтобы Шура просто так отдался в руки этого отъявленного бандита. И я начал говорить, простодушно улыбаясь:
- Вы, любезный, никак в толк не возьмете, что вас сюда пригласили не на Инессины блины... Значит, где-то хрен с винтом вас дожидается... Этот Шурик... У него такая неисчерпаемая фантазия... Нас он разве только не опидарасил... И ни черта он не боится... Нет, вы смертник, дорогой, мне страшно находиться рядом с вами...
- Загадками говоришь, ботаник...
- Загадками... Если бы вы знали, что он тут с нами вытворял! Разве только огнем не жег. И если он вас сюда вызвал, то на ваши собственные похороны, клянусь. А, может быть, он все здесь заминировал? Или баллоны с зоманом или зарином где-нибудь припрятал? Н-е-ет... Для него - это слишком просто, слишком убого... Он что-то другое задумал...
- Ой, я вся дрожу! - захихикал Хачик, но было видно, что я его практически достал. И продолжил уже серьезно:
- Ты можешь с ним покалякать? Мне тоже кое-что надо от него узнать... Мне люди разные намекали, что в шахте компромат на всенародно избранного спрятан, на Бориса Николаевича, то есть. Я в любом случае из Шурика кишки вытащу, но...
- Бесполезняк! Кишки вытащишь, но он ничего не скажет... Здесь он командует парадом... Хочет говорит, хочет отвечает... Но попробовать можно. Но без гарантии. Честно говоря, мне просто хочется с ним пообщаться... В глаза его посмотреть... Есть у меня к нему вопросы личного характера... И если он не так мне ответит, я с кишками тебе помогу...
- Ладно, получишь его... А я пока Смоктуновскому яйца оторву. Может быть, он что знает...
- Не надо, - посоветовал я, покачивая головой. - Этот тип тебе еще может пригодится. Ты просто послушай его с полчаса, а уж потом, если невмоготу будет - рви.
- Договорились, ботаник! - зловеще улыбнулся Хачик. - При тебе оторву! Времена сейчас такие...
- Рано улыбаешься! - сказал я, стараясь выразить своим голосом и, кажется не безуспешно, стопроцентное сожаление к собеседнику. - Веди, давай, к Шурику.
Хачик, разглядывая меня, посидел с минуту в раздумье, затем неохотно встал и вышел, плотно притворив за собою дверь. Через пять минут она распахнулась, чтобы впустить Ленчика, волочащего за собой бездыханного Шуру.
- Получай своего кореша! - сказал он, бросив его мне под ноги. - До рассвета вам свидание, а потом - до свидания - гасить его будем! И, посвистывая, вышел из кают-компании и запер дверь на ключ.
3. Шура продолжает темнить... - И с десяти метров ему отстрелили до боли
родной бантик... - Худосоков владеет ситуацией. - Оплакиваю Ольгу...
Я посмотрел на часы - было уже половина седьмого вечера - и подошел к Шурику. Он был без сознания. Я развязал ему посиневшие руки размял их немного и справа - слева влепил ему пару легких пощечин. Шура сразу же открыл глаза и уставился на меня выпученными, ничего не понимающими глазами.
- Я это! Женя Чернов, - сказал я, тряхнув его за плечи.
- Чернов... А... Это ты... - едва слышно прошептал Шурик и в бессилии прикрыл веки.
- Ты чего раскис? Давай, поднимайся. Ты кашу заварил, тебе и расхлебывать.
- А Инка... Инка где? - не открывая глаз уже спросил, а не прошептал Шура.
- Не знаю
- А Ирина... Ирина Ивановна?
- Она с Ольгой на свалке прячется. А где Борис? - в свою очередь спросил я.
- Его... в сауне.... с самого начала... заперли... Избили... до полусмерти... -пробормотал Шура и уронил голову набок.
- Вставай, давай, - продолжал я его тормошить обеими руками, но безрезультатно.
И, взявшись подмышками, потащил его к русской печи "деревенской" стены кают-компании. Но по дороге Шура неожиданно очнулся, вырвался и, покачиваясь, встал на ноги. Постояв так немного, он мотнул головой и довольно твердо пошел к столу. Сев на свое место, он подозрительно потянул носом и спросил: