- Нет, не выпускали... Просто я сбежал к его освобождению. Инесса помогла.
- Ну а дальше?
- Потом я сторожем здесь устроился, я тебе уже об этом рассказывал. Когда освоился здесь и помощники из Харитоновки набежали, станок в музее запустил... Не сразу, правда... Пока знакомства завел, пока бумагу, краску привезли... Да и эти, из Костромы, все время под ногами путались, пока я их всех не извел...
- В шахту кидал и тиграм отдавал?
- Ага...
- А Валера? Кто он такой? - спросила Ольга, склонив головку на мое плечо.
- Это ценный кадр... Он хоть и немощен телом, мозга у него крепкая, титаническая, можно сказать. Это он в Питер и Свердловск за бумагой гонял... Хороший парень, кто на него подумает, что он правая рука моя? Деньги когда в излишестве появились, мы с ним все Приморье охмурили, кроме Владика, конечно... Он такие выверты финансовые придумывает, что у всех наших сопротивников тыквы от напряжения лопаются. Но скоро и Владик возьмем... Если захотим...
- Ну-ну... - с ехидцей улыбнулась Ольга. - А Ирина Ивановна точно его жена?
- Да... Но он умный человек и позволяет ей всякие мелкие шалости и приключения по мужской части. А она за это спит с ним без отвращения и как может умом своим женским помогает... Валерка иногда ее "моей Раисой Горбачевой" называет...
- Раиса Горбачева... - усмехнулся я. - А нам она говорила, что три года конфет не ела...
- Артистка она в душе! Больших мысленных запасов человек... - со странной для меня гордостью в голосе сказал Шура. - Она сама напросилась от скуки с вами по шахте побегать...
- Занятно! По шахте побегать...- протянула Ольга. - Да, кстати, а как отец мой тебя здесь нашел?
- Я сам ему письмо написал.... Связи его в Москве нам понадобились. Валерка посоветовал сразу карт ему не открывать. "Сначала посмотрим, сказал, - что он за человек..." И когда он сюда нарисовался, я сказал ему, что станок в шахте по шухеру утопил...
- А как доллары в восстающем оказались? - спросил я, краешком глаза наблюдая, как у стеллажа Борис с Колей пальчиками считают долларовые ряды и этажи.
- Да не доглядел, допустил до дела эпилептика одного. Поручил ему баксы свежеиспеченные мусолить, а он на этой почве обстоятельно свихнулся. Когда Валерка очередной раз мои баксы на настоящие поменял, эпилептик этот украл их вместе с рублями отмененными (мы раньше доллары на них меняли) и в шахте спрятался. Я Юльку по следу пустил и она его у того восстающего и накрыла. И дура, вместо того, чтобы наверх его тащить...
- Любовью с ним занялась...
- Ага. И когда она в оргазме забилась, он ее дипломатом по кумполу врезал с чувством и бежать... Юлька, конечно, не вынесла такого к себе хамского отношения, схватила его и, как он был с дипломатами в руках, в восстающий закинула... Все просто, как в естественной жизни.
- А ты откуда все это знаешь?
- А я со свечкой рядом, в штреке стоял... - улыбнулся Шура. - То есть с фонарем...
- Так ты и посоветовал Юдолину эти баксы достать?
- Ага! Только он за туза пошел, стал права качать, командовать нахально. Вы, вот, пришли в чужой монастырь, вежливые такие, всем понравились, а он все пистолетом перед мордой моей крутил, психами всех называл... Вот мы его и перезомбировали без настроения, я тебе рассказывал, как все это печально завершилось...
- А второй, вернее, первый аквалангист в восстающем откуда появился?
- А он с Юдолиным приехал... Я, чтобы они подольше помудохались, в штрек у восстающего Юльку выпустил, и аквалангисту пришлось до денег по десятому горизонту добираться, через провал, значит... Вот он, бедняга, и окочурился, воздуху ему на длинный путь не хватило... До и кессонка, сам понимаешь...
- И еще один вопрос, Шура, - начал я смущенно. - Очень уж он меня мучит...
- Давай свой вопрос...
- Помнишь, я тебя в Костика превратил и руки заставил двадцать раз на дню мыть... А сам на твое место заступил?
- Помню, как же... И не двадцать, а двадцать пять раз...
- Так ты это дурака валял? Да?
- Да... А кого мне еще валять было? Вы ведь иначе, как на кретина на меня и не смотрели... Вот я и повеселился немного для души... Пока ты Ольгу не привез...
- Так ты нас из-за Ольги в клоповник сунул?
- У Игоря, отца ее, много разных друзей было... - пробурчал Шура, отведя глаза в сторону. - И врагов... Кто знает, от кого она приехала... Баба - она и есть баба... Кого угодно с панталыку собьет... Ваня, после того, как вас на дороге бросил, ну, когда вы с ней с запасного ствола возвращались, приехал ко мне и стал говорить, что Ольга - следователь по особо важным вопросам... А клещики эти штучка вовсе непростая... Они человека по уму изобретают. Без болтовни и натуральных инцидентов.
Но я уже не слушал Шуру - красный от стыда я вспоминал те времена, когда, возомнив себя Кашпировским, узурпировал Шуру...
- Двести десять миллиардов... Двести десять миллиардов, - оторвал меня от раздумий о неисчерпаемости Шуриного коварства донесшийся от стеллажа восторженный Колин голос...
- Двадцать лет, двадцать лет... - криво улыбаясь, передразнила его Ольга.
- Какие двадцать лет? - спросил Коля, насторожившись.
- По УК РФ двадцать лет... Ну, может быть не двадцать... Скоро точно узнаешь...
- Да ну тебя... Иди лучше сюда, погрейся рядом с ними... Я столько баксов только по телевизору видел!
Мы с Ольгой подошли к стеллажу и начали перебирать пачки новеньких дензнаков развитого империализма (тысячедолларовые купюры, видимо, лежали на верхних полках и нам не попались).
- А зачем тебе столько денег? - спросил я Шуру, когда до меня, наконец, дошло, что двести миллиардов (ну не двести, а сто девяносто пять без тысячедолларовых купюр) для простого человека - это очень и очень много.
- Есть у меня с Валерой несколько гума... гуманичи... гуманичистических задумок... - ответил он, пристально глядя мне в глаза. - Хочу, вот, с вами посоветоваться... Пошлите на-гора... Денег не берите... По пятнадцать миллионов настоящими я вам приготовил еще вчера... Больше вы не унесете. А надо будет еще - прилетите на своих личных самолетах...
2. Море, "Восторг", девочки и шампанское. - Шура недоволен. - Опять
акклиматизация.
В кают-компании к прощальному банкету все было уже готово. Но после общения с двумястами десятью миллиардами денег, все вокруг казалось убогим и тоскливым. Уловив, видимо, наше настроение Валера что-то начал говорить на ухо Шуре. Выслушав его, Шура закивал головой, затем одобрительно похлопал инвалида по плечу и, немного походив с довольной улыбкой по комнате, обратился к нам:
- Тут у нас есть мнение сменить обстановку и переместить нашу конференцию в другое место...
- В свежевыкопанную бульдозерную яму? - сверкнув глазами, поинтересовался Баламут.
- Нет... В Находку. Пока мы тут законсервируемся, Валера сгоняет в Кавалерово за вертолетом. К вечеру будем на его яхте "Восторг".
- "Восторг"? - переспросила Ольга. - Как мило! Звучит хорошо, по-женски... Свою я тоже так назову... А большая яхта?
- Двадцать метров, на всех места хватит, - проскрипел Валера, вперившись в ладненькую Ольгину фигурку сальными глазами.
- Поехали! - сказал я, живо представив свою богиню загорающей в бикини на фоне невозможно красивых скалистых приморских пейзажей.
***
Через пятнадцать минут Валера с Ириной Ивановной уехали в Кавалерово, уехали, захватив с собой... Худосокова и двух подручных Хачика. Увидев последних живыми, вернее - полуживыми, совсем такими, каким был Тридцать Пятый, я вперился вопрошающими глазами в Шуру.
- Ирина Ивановна их в милицию на исправление сдаст, - смущенно ответил он на мой немой вопрос. - Не захотела она, чтобы я их кончил... Святая женщина...
- А что они такие квелые? - поинтересовалась Ольга.