— А где мама, Аллочка? — спрашивает бабушка.
— А вот и я, — во двор входит полноватая женщина с кудрями, как у пуделя, а цвета спелого баклажана. — Павлиночка, с приездом! — она бросается целовать меня, а я любезно улыбаюсь, и пытаюсь, правда пытаюсь сделать дружелюбный вид.
— Они ещё не пришли? — шепчет Алла мне на ухо.
— Нет.
Я сажусь за край стола, подруга садится рядом и выпячивает грудь. Мысленно закатываю глаза.
— О, идут! — всполошилась подруга.
— Здравствуйте, Марья Васильевна. — щебечет бабушка, — Здравствуйте, Игорь Никанорович.
Я поворачиваюсь к ним. У калитки стоит приятная статная женщина, с каштановыми волосами, собранными в пучок. На ней легенькая блузка и чёрная юбка. Внешне она очень напомнила учительницу. С ней рядом был седой высокий мужчина. У него были очень красивые мужские черты лица. Одет он был клетчатую рубашку и простые чёрные брюки. На вид очень даже милые люди.
— Вот блин. А где Женька-то? — разочаровано выпаливает Алла.
— Старания не будут вознаграждены. — издеваюсь я над нахмуривавшейся подругой.
— Павлиночка, какая же ты красавица стала! — ко мне подходит женщина и прижимает меня. До меня доносится приятный цветочный аромат ее духов. — Совсем, как и твоя мама. Кстати, как она?
— Спасибо. — смущаюсь. — Прекрасно, трудится над своей книгой.
— Так, ну давайте садиться за стол, — почти в приказном тоне говорит бабушка.
Мы все рассаживаемся, а Алла с тоской смотрит на пустующую тарелку. Словно это не Ромашково, а железнодорожная станция, а Алла не Алла вовсе, а пёс Хатико. Кто был хозяином — догадаться не трудно.
— А где Женя? — спрашивает бабушка.
— Да, разве знает кто-нибудь, где его носит? Уйдёт с утра, да ищи свищи его потом. — отмахивается Марья Васильевна. — Ты, Павлиночка, в этом году школу закончила? — о, по-моему, это она мне.
— Угу, — пережевываю картошку.
— Поступать будешь куда? — присоединяется к нам Игорь Никанорович.
— Да, в университет международных отношений.
— О, как! Умница какая. — одобряет мой выбор Марья Васильевна, — А у тебя как дела, Аллочка?
— Да, нормально. Из техникума не выгнали. Выучусь парикмахершей! Уеду в город и стану там известным стилистом! Прямо как Сергей Зверев.
За столом все дружно рассмеялись, но без злобной нотки. Все было очень даже дружелюбно. Алла сначала немного смутилась, а потом смеялась вместе с нами.
Мама Аллы кушала молчала, лишь кивая. Видимо, она не готова была вести разговор, пока не угомонит чувство голода.
Атмосфера вечера пришлась мне по душе. Все без зависти, пафоса общались друг с другом, словно все были давнишними друзьями.
— Извините, я немного опоздал, — мы все повернулись к калитке. Алла мгновенно выпрямилась. Вот и хозяин пожаловал. У забор стоял парень с каштановым цветом волос, как и у Марьи Васильевны. А черты лица были копией Игоря Никаноровича. Парень неряшливо улыбался. На щеке у него было какое-то чёрное пятно. Точно такое же было и на лбу. Даже не потрудился привести себя в человеческий вид, чтоб появиться перед людьми. Он был симпатичным. Алла не соврала. И что-то знакомым кажется…
— Женечка, проходи садись. — бабушка указывает на свободное место напротив меня.
Парень уверенной походкой, словно он хозяин этой деревни, пересекает двор и плюхается на стул.
— О, Красная Шапочка! — восклицает он, и я узнаю в нем хамло-водилу, который напускал мне выхлопных газов под нос! — Ты все-таки дошла, — парень по королевски расползается по стулу, положив одну руку на спинку. Алла смотрит на меня непонимающе, как и все вокруг.
— Какой же… — " ты олень" хочется сказать мне, но я вовремя одёргиваю себя, — у вас благодушный сын, — перевожу глаза на Марью Васильевну и одариваю ее фальшивой улыбкой. Даже больше оскалом, чем улыбкой.
— Женечка, это Паша — внучка Любови Степановны. — начинает вещать мама "Женечки", — она закончила…
— Институт благородных девиц? — кидает парень, опираясь локтями в стол. У него красивые карие глаза, которые проникают иглами под кожу. Достались же такие язвительному уроду.
— Нет, школу. И она приехала погостить сюда на лето.
— Наверняка, не по собственному желанию, — заключает Самойлов.
— Почему? — не понимает женщина.
— Ну, разве подстать отдых в Ромашково таким принцесскам? — снова проглатываю провокацию. Этот парень до мозга кости проникся неприязнью ко мне. И могу сказать, что это на 95 % было взаимно. Остальные 5 % занимали его красивые глаза.