— Ты рассказала своей сестре о нас?
— Не так уж много. Я не видела в этом смысла. С тех пор как мы больше не вместе.
Он проводит рукой по щетинистому подбородку. Сидеть здесь с ним вот так — это убивает меня. Я хочу... Ну, я не уверена, чего я хочу. Я не хочу возвращаться к тому, чтобы он был властной занозой в заднице вместо моего парня. Я не хочу снова скрывать наши отношения от всех.
— Ты когда-нибудь говорил своему отцу, что это я ударила тебя ножом? — спрашиваю я, потому что мне ненавистна мысль о том, что Болт тоже во мне разочаровался.
— Черт возьми, нет.
— Почему? Беспокоишься, что он подумает, будто ты не можешь справиться со своей женщиной?
Секунду он пристально смотрит на меня, затем уголки его рта растягиваются в ухмылке. — Нет.
— Не хочешь говорить ему, что мы спутались, это больше подходит.
— К черту это, Кэди. Я бы сказал ему много лет назад. Я скрыл это от него только потому, что ты меня об этом попросила. Хотя мой папа не дурак. Он знает, что ты в основном жила здесь, у меня, до того, как уехала.
— Я не думаю, что он одобрял бы, если бы ты трахал свою сестру.
— Ты не моя гребаная сестра, — рычит он, притягивая меня ближе. Он опускает голову, прикасаясь своими губами к моим на мгновение.
Моя рука взлетает между нами, отталкивая его назад. — Я не смогу остаться здесь, если ты это сделаешь.
— У тебя нет выбора. Пока я не буду уверен, что ты в безопасности, тебе нужно оставаться на месте.
— Отлично. Но я... мы не вместе.
— Конечно, детка. Как скажешь.
Он не может быть серьезен. — Для нас уже слишком поздно, Блейз.
Словно собираясь успокоить меня, он гладит меня по щеке. — Для нас никогда не будет слишком поздно, Кэди.
Ошеломленная его словами и дрожащая от его прикосновений, я делаю шаг к двери. — Я собираюсь спать на диване.
Его брови морщатся, и он протягивает руку, чтобы остановить меня. — Я буду спать там. Отдохни немного.
Он уходит, а я несколько минут стою, уставившись на дверь, ожидая, что он вернется.
Это было слишком просто. Он что-то замышляет. Наверное, мне следует запереть дверь спальни. Но я этого не делаю.
5 глава
Кэденс
Просыпаюсь. Лежу на спине и смотрю в потолок. Руки закинуты над моей головой. Я продолжаю щуриться из-за солнечных лучей. Звуки вокруг приглушены. Муха садится мне на нос, и когда я пытаюсь ее стряхнуть, то не могу.
Моя рука не двигается. Привязана.
Я дергаю так сильно, что просыпаюсь полностью.
Я привязана по-настоящему. Какого хрена?
В поле зрения появляется дикая ухмылка Блейза. — Доброе утро, Кэдидид.
Притворяться, что его утренний грубый голос не заставляет мой живот переворачиваться, нелегко. — Я знала, что прошлой ночью ты слишком легко пошел в гостиную.
Его ухмылка становится шире, и мне, действительно, хочется ударить его.
— Это твой способ убедиться, что я не уйду?
— Привлек твое полное внимание. И ты выглядишь чертовски сексуально.
Не сходи с ума. Это Блейз. Ты его знаешь. Он не причинит тебе вреда.
Это все, что я говорю себе, чтобы успокоиться.
Что бы ни говорил мой мозг, мое сердце не перестает колотиться. Блейз большой, мускулистый.
Устрашающий во всех лучших смыслах.
Когда я не привязана к этой гребаной кровати. Беззащитная.
— Черт возьми, Блейз. Отпусти меня.
— Нет, мы собираемся обсудить это, Кэденс. — Его голос звучит грубо. Глубже и резче, чем я когда-либо слышала. То, что я привязана к его кровати, не значит, что он причинит мне боль, верно?
— Что?
— Не надо, Кэди. У нас впереди долгое утро. — Я снова борюсь. Его заявление не смешно. Он говорит серьезно.
Он наклоняется ближе и проводит рукой по моей ноге, прямо под моими пижамными шортами. Он стонет, когда дотягивается до моих трусиков и касается меня костяшками пальцев. — Промокла насквозь, Кэденс. Чего ты хочешь?
— Только не этого.
Я задыхаюсь, когда он просовывает палец под материал и гладит мою кожу. Он скользит пальцем внутрь меня, и я задыхаюсь. Он стонет, и я оглядываюсь. Он такой чертовски красивый. Жаль, что он такой ублюдок.
Мое предательское тело не соглашается. Мои ноги раздвигаются, и я стону, когда он медленно входит и выходит из меня.
— Хорошая девочка, — шепчет он.
Я уже собираюсь послать его к черту, когда он прижимает большой палец к моему клитору.
Ах, черт. Мои ноги раздвигаются еще шире, и я не могу думать ни о чем, кроме того, как сильно я хочу кончить.
— Мне нужно многое исправить. Этого всего недостаточно, Кэди.
— Чт-что?
— Сосредоточься на себе. Отдайся мне.
— Нет, — я стону и дергаю бедрами, в значительной степени отрицая любой прикосновение, и он смеется.
Он убирает пальцы, и я скулю от разочарования.
— Сначала поговорим, Кэди. Потом я позабочусь о тебе.
О Боже. Даже то, как он это говорит, заставляет меня задыхаться в предвкушении.
Он сдвигается, и в поле зрения появляется нож. Охотничий нож, который он всегда носит с собой. Страх покалывает мою кожу. — Сводишь счеты? — выплевываю я.
— Нет. Блядь, нет. Ты думаешь, я когда-нибудь причиню тебе боль, детка?
— Я причинила тебе боль. Я оставила тебя.
Он медленно кивает. — Да. Это больно, Кэденс. Не могу лгать, это было больнее, чем нож в моем боку.
— Значит, теперь таким образом ты получаешь какую-то расплату?
— Нет. Наши отношения — это не какая-то игра, в которой мы ведем счет, Кэди.
— Отпусти меня.
— Я и близко не готов отпустить тебя.
Мне слишком больно смотреть на него, поэтому я отворачиваю голову в сторону. Мои глаза останавливаются на черных ремнях, удерживающих меня на кровати, и я сильно дергаюсь. Ничего.
— Я даже не хочу знать, когда и для какой сучки ты их купил.
У него хватает наглости фыркать на меня. — Только для тебя. Не мог дождаться, когда доставлю тебя домой и опробую это с тобой. Но потом ты сбежала от меня.
— Прости, что испортила тебе веселье.
— Все в порядке. Мы наверстаем упущенное время.
Я хочу этого. Я, действительно, так думаю. Но я не могу этого допустить. И мы оба это знаем.
— Нечего сказать, острый язычок?
— Меня не интересует то извращенное дерьмо, которое ты подцепил от своих клубных шлюх.
Еще одно насмешливое фырканье. — Ты единственная, от кого мой член становится твердым. Кроме того, ты думаешь, у кого-нибудь из них есть на это время или воображение? Это требует доверия. С обеих сторон.
— Как ты можешь мне доверять?
Он останавливается и обдумывает мой вопрос. Но я не даю ему шанса придумать что-нибудь. В любом случае это будет ложь. — Мне это не нравится, — шепчу я. — Пожалуйста. Отпусти меня.
Он придвигается ближе, изучает мое лицо, смотрит мне в глаза. Я ненавижу это, потому что чувствую себя слишком открытой для него, когда лежу вот так.
— Видишь, твои губы говорят одно. Но твои глаза другое, они расширены.
— Здесь темно.
Он проводит рукой по моей майке, едва касаясь моих сосков, и я едва сдерживаю стон. — Твои соски тверды, как бриллианты.
— Я боюсь.
Он замолкает, снова глядя на меня, как будто пытаясь решить, правда ли это. И это правда. Я в ужасе от того, что он прав.