Была середина декабря, а значит, начинались контрольные за семестр. К Драко стали подходить за консультациями. Боясь идти ко мне в кабинет, студенты ловили Драко, когда он приходил обедать в Большой зал. В общем, этот разгильдяй уходил на обед и исчезал часа на четыре. Несколько раз я находил его в классе зельеварения, окруженным студентами разных курсов и разных факультетов.
Наконец я не выдержал.
- Драко, я запрещаю тебе терять время на оболтусов, - строго выговорил я ученику, когда тот ушел на обед и вернулся часов в семь.
- А я не виноват, что вы их так учите, что они ничего не понимают, - ответил мне этот наглец.
- Ты кому это сейчас говоришь? – вкрадчиво спросил я.
- Простите, Мастер, - опомнился Драко. – Но выделите хотя бы два часа каждый день, чтобы я мог спокойно позаниматься со Слизеринскими первокурсниками. Мне нравится заниматься с малышней.
Надо же! Впрочем, Люциуса, когда он был старостой, постоянно окружали младшекурсники. Несмотря на всю его надменность, малыши чувствовали его отношение к ним. Да он и на меня сразу произвел впечатление, когда после моего распределения на Слизерин, первый раз протянул мне руку и приветливо улыбнулся.
Пришлось разрешить паршивцу заниматься с первокурсниками.
До Рождества Лорд провел еще несколько поездок по стране, выступая со своими идеями.
Рита Скиттер дважды публиковала большие (естественно, оплаченные) статьи в «Ежедневном Пророке», рассказывавшие о самом лорде Томасе Редмаре и о его клубе «У&С». Ее племянничек Лари Скиттер разразился гневной статьей (разумеется, тоже, оплаченной) о низком уровне преподавания в нашем Хогвартсе по сравнению с Дурмштрангом и Шамбартоном.
Рита потом с гордостью рассказала Люциусу, что после этой статьи ее племянника взяли в «Пророк» на постоянную работу.
Наступило Рождество, начались каникулы. Я гостил в Малфой-мэноре. В Сочельник мы все отправились к Лорду в гости на праздничный ужин. Алексу Долохову прислали из дома гостинцы: бочоночки черной и красной икры, кадушку липового меда, огромные стеклянные бутыли с какой-то мутноватой жидкостью. Алекс сказал, что это самогон. Попробовали. Забористая штука. Пили все, кроме Гермионы. Даже Драко, которому Лорд разрешил придти в Редмар-мэнор, маханул треть стакана этой жидкости. Потом он надолго скрылся в туалете. Вернулся мокрый и трезвый.
Питеру Питтегрю тоже принесли праздничный ужин и бутылку самогона. Полночи он орал народные песни, потом обнял свой мешок с галеонами и заснул.
Вместе с медом прислали и чисто русское лакомство: пчелиные соты с медом. И все дружно стали их жевать, даже Повелитель. Случайно проходя мимо камеры Хвоста, я заметил, что он тоже держит в руке кусок сот, истекающий медом.
Алекс сказал, что его мама хочет приехать на Новый год навестить сына. Лорд задумчиво посмотрел на него и ответил, что приготовит ей сюрприз. И вечером двадцать девятого декабря в заснеженном саду Редмар-мэнора я увидел Лорда, беседующего с нашим коррумпированным Дементором Мармадюком. Лорд передавал ему Омут памяти. Повелитель вернулся в дом и попросил меня и Драко сварить побольше таких зелий, которые быстро приведут в порядок узника Азкабана. За ночь мы наготовили и успокоительных и животворящих и даже перцовых зелий и разогревающую мазь. Утром тридцатого декабря Лорд вышел к аппарировавшему Мармадюку. Рядом с ним стоял Антонин Долохов. Мармадюк подтолкнул узника к Лорду, невнятно пробурчал: «Первого утром» и исчез.
Антонин выглядел не таким изможденным и безумным, как Беллатрикс. Худой, желтый, глухо кашляющий, но вполне нормальный, Антонин присмотрелся к Лорду и упал на колени.
- Повелитель, вы такой же, как прежде. Слава Мерлину, - он тянулся целовать мантию Лорда, но тот поднял Долохова и повел его в дом.
За день мы смогли привести Антонина более-менее в порядок. Этот жуткий кашель оказался застарелым бронхитом. Линда заклинаниями и разогревающей мазью смогла снять воспаление бронхов. Алекс не отходил от отца, предупреждая малейшее его желание.
А к вечеру на нашем крыльце приземлился ковер-самолет, накрытый от ветра защитным куполом.
- Мамочка! Олеся! – одновременно воскликнули Долоховы и бросились навстречу улыбающейся темноволосой женщине, одетой в белоснежную шубу. За руку та держала похожую на нее девочку лет десяти. Они обнялись и заговорили по-русски. Потом, спохватившись, перешли на английский. Олеся Долохова, в девичестве Воронцова, говорила по-английски правильно, с небольшим акцентом.
- Повелитель, позвольте представить Вам мою жену Олесю Долохову и мою младшую дочь Екатерину, - Антонин подвел их к Лорду.
- Мы знакомы с Олесей, я несколько раз гостил у Вашего батюшки, - улыбнулся Лорд, целуя ей руку. – А вы мисс Екатерина, такая же искусная травница, как Ваша бабушка Ольга?
- Да, Милорд, - смело ответила девочка. - Говорят, у меня есть способности.
С собой Олеся Долохова привезла двух русских домовых эльфов. Они совершенно не похожи на наших. Маленькие, кругленькие, обросшие жесткой рыжеватой шерстью. Одеты в косоворотки и штанишки. На ногах странная обувка (Алекс сказал, что это лапти). И называют их не эльфы, а домовые. Долоховы уединились в отведенных им комнатах. Лорд распорядился их не беспокоить. Домовые удалились на кухню знакомиться с нашими эльфами. Туда же отправились и песик Ричард и любопытная Нагайна. И вскоре в кухне заливалась тонким смехом Виолетта, фыркал Саймон, хохотали домовые, а Ричард лаял. Общались наши эльфы и русские домовые на странной смеси английского и русского языков, но как-то понимали друг друга.
К ужину Долоховы вышли из своих комнат. Олеся выглядела очень эффектно в длинном вечернем платье темно-зеленого цвета. На шее нитка жемчуга, на руке старинный магический серебряный браслет в виде змеи. Змея иногда поднимала голову, блестя зелеными глазами-хризопразами, открывала пасть и показывала зубы. Олеся сказала, что если на нее нападут, змея запросто вцепится в обидчика. А в зубах содержится яд.
Дочка Долохова Екатерина попросила меня показать ей Хогвартс. Она уже в этом году собиралась поступать к нам.
- А я думал, Вы в Дурмштранг пойдете, как и Алекс, - удивился Люциус.
- Мне хочется серьезно заниматься зельеварением., а в Хогвартсе преподает сам профессор Снейп, - объясняла эта серьезная особа.
На другой день я и Екатерина переместились через камин в мой кабинет. Я провел ее по всему замку и даже познакомил с Дамблдором. Старик включил «доброго дедушку», принялся угощать ее чаем и предлагать лимонные дольки и прочие сладости. Она отказалась.
- Спасибо, сэр. Из сладкого я ем только мед с нашей пасеки. А сахар – это сладкая смерть, - наставительно сказала она.
- А на какой факультет Вы хотите попасть? – привязался директор.
- Вероятно, на Райвенкло, оттуда выходят настоящие ученые, - ответила девочка.
- Слава Мерлину, хоть не на Слизерин, - пробормотал старый интриган.
- Главное, чтобы не на Гриффиндор, - убила его девица. – Оттуда выходят одни тупые игроки в квиддич.
Я мысленно зааплодировал ей, поскорее свернул разговор и увел эту умницу к себе в лабораторию. Она огляделась и, увидев на столе две открытые банки, взяла посмотреть.
- Исландский мох, - запросто определила она. – Хорошая штука. Только лучше держать его закрытым, а то он влагу впитывает. А тут пчелиные жала. Тоже лучше закрывать, а то целебный яд выдохнется.
Это Драко вчера готовил согревающую мазь и так и оставил ингредиенты на столе. Нет, этот разгильдяй неисправим! Опять его выпороть, что ли?
На новогодний ужин русские домовые приготовили жареного поросенка, отварных осетров, которых до этого сохраняли живыми в бочке с водой, Отварили картошку, морковь, потом быстро нарезали целый тазик салата-оливье. Напекли пирогов с разной начинкой: и с капустой и с луком и яйцом. Испекли огромный сладкий рулет с маком.