Я предложил профессору напечататься в каком-нибудь иностранном журнале, но тот и мне нагрубил, так что переворот в прикладной науке так и не случился.
Я попытался его развеселить, подсунув ему фильмы с Чарли Чаплином, но сделал только хуже — в прошлом месяце у нас была эпидемия гриппа и профессор настроил себя на выработку какого-то экспериментального лекарства от него, подцепив его активатор к безудержному хохоту. Я не знаю, что там было в его лекарстве и как оно действует на вирусы, но вот чесотку и фиолетовые пятна на лбу оно ему обеспечило. Фильм пришлось выключить, чесотку профессор вывел сероводородом (как — не спрашивайте), а вот с пятнами пришлось повозиться — они никак не хотели сходить, профессор даже подумывал выпить какую-то из хранившихся в холодильники культур испанского гриппа. Он любит вышибать клин клином, это один из его методов — но я его отговорил, так как грипп заразен, живем мы вместе и у меня аллергия. Пришлось замазывать пятна косметическим воском. Тут тоже случился казус, так как профессор немного поэкспериментировал с его составом, в итоге места, которые он им обработал стали вдруг белыми, гладкими и блестящими. Само по себе это было неплохо, однако ж остальная кожа у профессора немного не такая, так что пришлось мазать все лицо; естественно его не хватило, а при производстве второй порции он что-то напутал и вторая половина лица у него немного отличалась от первой — правда в лучшую, как мне показалось, сторону, так как там проступала совсем уж изысканная матовость. Времени у него уже не оставалось и он пошел на лекцию с лицом как с рекламы косметической фирмы, причем сразу двух разных производителей. Занятие он провел как всегда блестяще, а после него вся женская часть слушателей осталась, наперебой требуя подсказать рецептик, к студенткам вскорости присоединилась женская часть преподавательского состава, а также лично профессор Левандовский. Его появление профессора разозлило, так что это могло кончиться совсем нехорошо, но к счастью — или к несчастью, тут как посмотреть, действие профессоровой косметики начало прекращаться и она стала кусками опадать с его лица. Картинка была, как я понимаю, не для слабонервных (фото со смартфонов многие потом выставили в Инстаграм) — лицо сначала пошло живописными трещинами, а потом гладкие куски стали отслаиваться, как скорлупа, открывая морщинистые щеки, высокий лоб и все остальное, что составляло обычное лицо профессора Грубова. Просьбы прекратились сами собой, а профессор пришел домой в отличном настроении, так как фиолетовые пятна на лбу тоже отвалились.
За всеми этими волнениями мы совсем забыли про рогатого зайца. Его следовало кормить в строго определенное время и строго определенными порциями. Пока был жив Вениамин этим занимался он, после этим пришлось заниматься мне, но за всеми этими треволнениями я за расписанием не уследил. В итоге заяц получил свою кормежку не тогда, не так и не там, чем следовало и когда профессор вернулся назад и померил его давление ему оставалось только констатировать срыв смелого эксперимента.
Надо сказать, что заяц-то как раз рогатым не был. Это был самый обычный заяц, купленный нами по случаю в каком-то зоопарке. Рогатым его предстояло сделать корму, условиям жизни и общим ее строем, как витиевато выразился профессор.
Затеял он этот эксперимент для того, чтобы посрамить профессора Левандовского, который недавно опубликовал статью, в которой обосновывал генетическую природу рогатости. Типа, если это есть в генах — их носитель будет рогат, а ежели такого гена нет, то и рога носителю не грозят ни при каких обстоятельствах. Уж не знаю, усмотрел ли профессор намек на свой неудачный брак, или оказался выше этого и просто хотел отстоять чистые научные ценности, но он стал кормить зайца белково-минеральной пищей по специально разработанной методике и регулярно отвешивать ему научно обоснованные щелбаны. Помимо этого он взялся пугать его большими, нарисованными в Фотошопе стереоскопическими изображениями зайцев с самыми разнообразными рогами, периодически перемежая их фотографиями Левандовского — как с рогами, так и без оных. Бедный заяц ел, что дают и стоически сносил все издевательства, только уши иногда поджимал; по-настоящему он боялся только нашего аппарата УЗИ из набора «Юный доктор» — у того сильно гудел трансформатор и это нервировало животное. УЗИ показывало, что на черепе у зайца действительно что-то появляется, но редко и почти сразу исчезает — профессор назвал это добрым знаком. Еще более добрым знаком он счел то, что заяц стал мычать — столь явное подражание рогатым коровам профессора сильно воодушевляло.