И вот столь блистательно задуманный и столь скрупулезно и тщательно воплощаемый эксперимент провалился. Я боялся поднять на профессора глаза, но тот, как я уже говорил, был в прекрасном расположении духа и почти сразу меня простил. Зайца мы отдали дяде Мумтазу — он очень сильно отказывался и отнекивался, но профессор просто убил его аргументом «ну не убивать же его». Возразить дворник не посмел — так и ушел от нас с помыкивающим зайцем подмышкой.
Профессор занялся совсем другими делами, а зайца я изредка навещал, пока дядя Мумтаз не отправил его свату в деревню — у того была свиноводческая ферма и он явно не мог отказаться от столь научно подкованного питомца, да и ему ухаживать за животным было сподручнее, чем дворнику. Тем не менее, я регулярно осведомлялся у нашего дворника о том, как идут дела у зайца, уж такой я человек; в последний раз дядя Мумтаз сообщил мне, что заяц его свата «натурально забодал». Я немедленно побежал к профессору; узнав, что наш опыт в итоге увенчался полным успехом, профессор кивнул и довольно-таки равнодушным тоном отметил, что никогда в этом и не сомневался.
Глава 8. Чистый мир
К сожалению, профессора Грубова прокатили при выборе рабочего проекта управляемых пуль.
В его проекте были учтены все требования комиссии — то есть пули вылетали из ствола, поражали все намеченные цели и возвращались обратно, готовые к повторному применению. Увы, конкурс был явно устроен под проект профессора Левандовского: тот утверждал, что его пули будут возвращаться, как он выразился, совсем обратно — точно в выпустившую их гильзу, куда бы она не закатилась. В принципе, профессор сделал то же самое, но на испытаниях произошел досадный казус — гильза застряла в стволе и вернувшаяся пуля попыталась влезть в нее через дуло, но намертво застряла в нарезке; это дало комиссии формальный повод снять «вертопулю Грубова» с конкурса. Профессор был сильно возмущен, но, увы, все его обращения в высокие инстанции возвращались к нему обратно — прямо как спроектированные им пули.
Мы очень сильно рассчитывали на реализацию этого проекта и влезли в долги, оборудовав в квартире механико-кибернетическую лабораторию и даже сделав в коридоре так называемый лабиринтный тир — незаменимая, я вам скажу вещь для тех, кто любит пострелять, но ограничен в доступной площади. С самыми срочными долгами удалось расплатиться, распродав кое-какое оборудование — вертикально-фрезерный пресс и обратно-токарный станок, нашли себе новых хозяев. Но деньги были необходимы, так что профессор каждое утро начинал с просмотра газетных разделов о научно-исследовательской подработке.
Так он вышел на каких-то очень продвинутых строителей, которые поставили перед собой крайне амбициозную задачу убрать из квартир туалеты. В принципе, решение абсолютно логичное — как известно, чисто не там, где убирают, а там где не гадят, следовательно, нужно устранить саму возможность гадить. Однако, в этом аспекте борьба за чистоту переходит в борьбу с человеческой физиологией, которую пока не смог выиграть ни один человеческий гений. В итоге новенькие, с иголочки квартиры не находили спроса и компания терпела огромные убытки. С отчаяния они даже оборудовали сидушками все мусоропроводы, но этот паллиатив потенциальных покупателей не устроил и «Чистые дома» стояли не просто чистыми, но еще и пустыми.
И вот в эту безнадежную борьбу вмешался профессор Грубов. Сложность задачи только подстегивала его. Он затворился в своей лаборатории и грыз физиологию, пока перед ним не забрезжил свет гениально простого решения.
Итак, не прошло и двух недель с начала его штудий, как я, его добровольный помощник, проглотил первую капсулу «Грубовского деуринизатора-дефекализатора», сокращенно ГДЕД. Небольшая по размеру, скользкая на ощупь и легкая, она скользнула в мой желудок и начала свой путь по извилистым путям организма к выходу. Вернее, к выходам.
Весь тот день профессор загружал в меня огромные количества разнообразных продуктов питания и напитков. Когда, наконец, его усилия возымели эффект, он мощной дланью остановил мое стремление к туалету.