В общем, сидим мы со Стасом. Он рассказывает историю о том, как получил двойку в школе. Глупая неинтересная история, да ещё и звучавшая раз в пятый из его уст. За окном я увидел двух маленьких девочек, учившихся, скорее всего, в классе первом, может уже во втором. Милые девственные создания, не познавшие, не вкусившие опасностей окружающего мира. Они шли по заснеженной тропинке, и я пристально смотрел на них из окна, слыша эхо Стаса на заднем плане.
Они проходили мимо бродячей собаки. Одна из этих девочек потянулась с обычным желанием погладить собаку. Я не заподозрил ничего такого, даже после того как собака начала полаивать на девочек. Девочки хохотали и гладили её. Совсем ни о чём не подозревавшие девочки, видящие кругом исключительно добро и ещё совсем не познавшие настоящего огорчения, не видавшие грубость дикой природы, настоящих проявлений настоящих человеческих чувств. Как вдруг эта собака укусила одну из девочек за руку, которой она её гладила и начала трепать эту руку, как тряпку. Собака из стороны в сторону болтала головой; лилась кровь. Девочка ревела и пыталась вырваться из пасти собаки, но тщетно и только ещё сильнее усугубляла ситуацию – рука была намертво в пасти псины. Вторая девочка побежала и закричала. Я её не слышал, но воображал и чувствовал всю громкость этого душераздирающего крика.
Я сидел и смотрел на эту ситуации. Девочки были беспомощны, вокруг никого не было, бог знает почему. Словно дьявол ниспослал на эту милую девочку своё проклятие. Я не побежал помогать, напротив, наслаждался этим, как это ни странно звучит. Мне это нравилось, был несвойственный ситуации энтузиазм; немножко улыбнувшись, я наблюдал за всем очень пристально, словно я смотрел какой-то очень интересный фильм, держащий в напряжении. Было сочувствие к ним, их было жалко. Тем не менее, я не мог ничего поделать, точно так же, как и ничего не мог бы поделать с героями фильма ужаса.
Стас тараторил и смеялся; я изредка кивал головой, говорил «ага» и выдавливал улыбку. За окном происходило следующее: снег был залит кровью, у собаки изо рта брызгала слюна вперемешку с кровью, девочка сходила с ума от боли и криков. Люди прибежали и начали принимать меры, и тогда мой интерес стал возрастать, как будто «картина» приблизилась к кульминации. Мне стало действительно интересно: что же предпримут эти люди, ведь собака уже изрядно изодрала руку маленькой девочки? Её рука буквально болталась, и собака вот-вот оторвёт её, а люди начали силой тянуть девочку, так что бедная девочка начала кричать ещё сильнее. «Что же за идиоты», – подумал я. Но они продолжали тянуть её, то за руку, то хватали её и тянули за куртку.
Потом я наблюдал такую картину: два мужика, видимо изрядно подвыпитые (это я понял по тому, как они поставили бутылки пива на землю), схватили девочку и начали дёргать её с неимоверной силой – так тянут канат на соревнованиях по перетягиванию каната; собака же трепала руку со своей стороны. В таком положении вещей, как не трудно догадаться, я всё-таки дождался того самого момента: своими усилиями они оторвали ей кисть. Именно они: собака и люди. Кровь сразу же изрядно покрыла землю, а собака ела кисть девочки и к ней никто не приближался. В общем минут десять длилась ситуация за окном и говоря честно, всё мною увиденное не вызвало во мне противоречивых чувств: мне неподдельно понравилось.
После работы ради утоления моего любопытства я пошёл на место событий, чтобы осмотреть его уже непосредственно. Снег был бардовый из-за обильного кровотечения. В сугробе виднелся предмет телесного цвета; присев на корточки я решил посмотреть, что попало в объектив моего зрения. Затем пригляделся и достал из сугроба палец, точнее пальчик, маленький и одеревенелый от холода, как чуть дряблая морковь. Я с большим интересом начал разглядывать его. Потом постоял там ещё минут с пять, посмотрел вдаль, кинул пальчик в карман пальто и направился домой.
После этого я забыл обо всём, точно ничего не было. Особенного для меня ничего не произошло – у меня просто на время отключились человеческие чувства. Осознание всего происходящего с эмоционально-чувственной стороны пришло ко мне позже. Спустя около недели я вспомнил всё и ужаснулся, отвратился, вплоть до того, что испугался себя и своего поступка. «Я действительно так поступил?» – начал я с вопроса. Меня осенила вся аморальность моего поступка, я понял, что сделал действительно плохую вещь. Я был безразличен, бездейственно наблюдал за страданиями этой девочки. Как я мог так поступить? Очень странно осознавать плохой поступок спустя время. Очень странно.