Тамада вытащил из толпы гостей нескольких мужчин, усадил на стулья и заставил обнажить торс.
Женщины должны были по очереди присаживаться к ним на колени, предварительно накрасив губы, и смачно чмокнуть в грудь, спину, шею… Мартин, конечно, очень выигрышно смотрелся на фоне остальных. Человек всю жизнь занимался единоборствами, участвовал в спецоперациях и сохранил всю мощь своей фигуры, кроме, пожалуй, кубиков на прессе, потому что фанатично в спортзал не ходил, а просто вел активный образ жизни.
Один из конкурентов Мартина — пьяный пузатый мужичок — довольно загоготал:
— Я соберу больше всего поцелуев, у меня самая большая площадь тела!
Не будем лукавить, подвыпившая свадьба всем претендентам дала свой шанс, но Мартина девушки и женщины чуть не снесли вместе со стулом. Именно в таком полуголом, слегка потном от духоты и танцев виде, перепачканного всего в губной помаде, с ослепительной улыбкой и веселыми темно-карими глазами его застали мать и Валентина. Надо отметить, что обе несколько потеряли дар речи. Валентина первая пришла в себя и встала к Мартину в очередь из веселящихся женщин. Она отказалась от нанесения дополнительной красной помады на губы, они и так у нее были яркие. Видела она Мартина на фотографиях и в роликах, которые несколько раз сбрасывала ей дочь. Валентина удивлялась, как ее Янке везет на красивых мужчин. Он был словно с картинки. Мужской притягательности Мартину точно было не занимать. Когда дошла ее очередь, и Валентине открылся доступ к его потрясающему телу, она не стала садиться к Мартину на колени, а подошла к нему, скрестила руки на груди и многозначительно уставилась ему в глаза. Мартин скользнул по ней взглядом, улыбаясь, как и всем.
— Прошу, — сказал он.
— Я — мама Яны Цветковой, Мартин Романович. Ну, здравствуй, мой несостоявшийся зять, — сказала она, наклонилась и поцеловала его в лоб, а после этого смачно отвесила ему пощечину.
— Ты специально это делаешь, зная, что моя дочь здесь? Она достаточно настрадалась!
Мартин побледнел и, если честно, растерялся. Он хотел познакомиться с мамой Яны, мысленно даже заготовил речь, спрашивал у Яны, какие цветы любит ее мать. Понимал, что мать Яны — женщина эмоциональная, эксцентричная и красивая, как Яна. Но то, что он предстанет перед ней в таком виде, Вейкин и в страшном сне представить не мог. Девицы заверещали, им не понравилось, что их любимчику заехали по лицу. Они принялись отталкивать Валентину, но тут ей на помощь подоспела Стефания Сергеевна. Да и сам Мартин уже отошел от первого шока, встал и попытался освободиться от одолевших его поклонниц. Стефания Сергеевна просто пригвоздила его к месту своим стальным взглядом.
— Вытри помаду и оденься, — кинула железным тоном мать сквозь зубы и отвернулась.
Она догнала несостоявшуюся сватью и вместе с ней вернулась к столу.
— Хотелось бы покурить, — сказала Стефания Сергеевна.
— Не курю. Цвет лица портится, да и голос, — автоматически ответила Валентина. — Хотя, судя по тебе, этого не скажешь.
— Видела бы ты меня раньше! — махнула рукой Стефания.
— Тогда выпьем, — налила им вина Валентина. — И это, по-твоему мнению, однолюб? Серьезный человек? Ты серьезно? Да он просто жеребец! Нет, фактура, у него, конечно, роскошная. Бедная моя дочь! — Валентина одним махом осушила бокал.
— Это конкурс! — оправдывалась Стефания. — Мартин — парень с юмором, он не захотел обижать женщин. Мало ли кто там его поцеловал! Любит-то он одну Яну! И страдает. Да и не бедная твоя Яна вовсе. Год прожила с бывшим муженьком — и хоть бы хны! Мой мальчик так страдал, так страдал, что, будь он подростком, покончил бы жизнь самоубийством! Прости господи… Почернел весь с лица!
— Можно подумать, он у тебя в одиночестве в комнате сидел! Страданий я никаких не заметила, а вот красную помаду по всему телу увидела. И отметила. Это же какой-то змей-искуситель, черт возьми. Ты знаешь, я поняла: твой Мартин послан моей дочери из ада в наказание за все ее прошлые прегрешения. Да, я ругала ее за князя Штольберга, из-за которого она бросила такого хорошего мужа, положительного на все сто процентов мужчину, обидела порядочного и уважаемого человека. И сын ведь ее не остановил, внучок мой Вовочка, свет в окошке. Я поначалу ненавидела этого князя, но встретилась с ним и поняла дочь. Не дурак, с юмором, аристократичный. Он как ветер. Янка моя — перекати поле. Куда ветер подует — туда и катится. Ее с виду благополучный брак стал для нее клеткой. Ее душа просилась на волю — и допросилась. На горизонте нарисовался Карл Штольберг, снял с нее путы и освободил из золоченой клетки. Короче, задурил девчонке голову, — закончила Валентина тоном детской сказительницы. Игра в ТЮЗе не прошла для нее даром.