Моё сердце подпрыгнуло. Слава Богу.
Расмус пошёл быстрее, ещё сильнее сжав мою руку, и я поняла, что мне по-прежнему следует вести себя тихо.
Туннель начал расширяться всё больше и больше, но как бы я ни старалась вглядываться, я не могла понять, на что я смотрю. Снаружи была только серая пелена без каких-либо очертаний или форм.
И только у выхода я наконец-то увидела, где мы очутились. Мы оказались на берегу реки, покрытом галькой и присыпанном тонким слоем снега. Камешки были невероятно чёрными, блестящими и гладкими. Впереди виднелась полоска тёмной воды, бьющейся о берег, которая исчезала в плотном тумане.
Я вышла на берег и ошарашенно огляделась. Пещера располагалась в высокой скале, которая тянулась прямо в небо, и где её вершину поглощал туман. Сам берег был всего несколько метров в длину и представлял собой клочок земли, покрытый галькой, который тянулся до самой воды. Всё вокруг утопало в тумане и казалось, что мы стояли на краю мира.
Моя кожа покрылась мурашками, даже несмотря на все слои одежды, надетой на мне. Но ведь мы же не могли стоять на краю мира?
Я взглянула на Расмуса. Он зашагал к воде, и носы его ботинок уже начали промокать. Он протянул руку в пустоту, после чего туман немного рассеялся, и я увидела железный столб, торчащий из воды, с огромным железным колоколом на конце. Расмус запустил руку в воду, достал оттуда блестящий камень и ударил им в колокол. Раздался громкий и ужасно низкий звон, и я в недоумении уставилась на воду, по которой начали расходиться круги, словно звуковые волны от колокола.
Вот тебе и «веди себя тихо».
— Зачем ты это сделал? — спросила я Расмуса. — Где мы? В России?
Расмус бросил камень обратно в туман, и я услышала, как он с плеском приземлился. Затем Расмус повернулся ко мне, и его взгляд стал невероятно напряжённым. Он протянул ко мне руки в перчатках, схватил меня за плечи и сжал их.
— Ты хорошо постаралась и вела себя тихо, но мне надо, чтобы наша игра продолжалась ещё некоторое время. Следующий этап особенно важен.
Я нахмурилась.
— Почему? Что происходит?
— В любую минуту из этого тумана выплывет лодка…
— Лодка!?
— Да. Мы сядем в эту лодку, и я хочу, чтобы ты подыграла мне во всём, что я буду говорить Ловиатар.
— Что ещё за Ловиатар?
— Паромщица, — сказал он низким голосом. — Она перевезёт нас на другой берег, но только если решит, что мы мертвы. Если нам не удастся её обмануть, нам очень повезёт, если она не убьёт нас, и мы выберемся отсюда.
Я уставилась на него, раскрыв рот.
— Прости, что?!
— Только шаманы способны обмануть её, и я сделаю всё, что в моих силах, чтобы она посчитала нас мёртвыми, но тебе надо подыграть мне, иначе заклинание не сработает и магия будет разрушена.
Это не могло происходить со мной. Я не могла вымолвить ни слова, не говоря уже о том, чтобы осмыслить всю ту чепуху, что он сейчас выдал. С этим мужчиной, похожим на ребенка, что-то было определенно не так.
— Ты хочешь, чтобы я… притворилась мёртвой? Чтобы ты мог наложить заклятие на паромщицу, и она перевезла бы нас?..
— Просто не раскрывай рот ещё некоторое время. Это всё, о чём я прошу, — сказал он. — Я её и раньше обманывал, но я был один. Ох, и далеко я тогда забрался, но потом удача покинула меня. Не хочу снова через это проходить.
— Ты делал это и раньше? — удивленно спросила я, но затем подняла руку, на которую была надета митенка, покачала головой и замолчала.
Нет. Я не могла сейчас задумываться над всем этим. Я не получила ни одного вразумительного ответа на свои вопросы.
Внезапно Расмус застыл. Он уронил руки с моих плеч, развернулся, и как раз в этот момент в тумане появилось очертание лодки, на носу которой кто-то стоял и держал что-то похожее на весло.
— Она здесь, — прошептал он, после чего встал рядом со мной, выпрямил спину и поднял подбородок вверх.
Когда очертания лодки сделались чётче, я задержала дыхание. По форме она напоминала небольшой корабль викингов. Она была длинной и узкой, и плыла низко над уровнем воды. У неё на борту было вырезано имя «Норфинн». На носу стояла высокая стройная женщина с невероятно длинными светлыми волосами, которые развевались у неё за спиной словно плащ. На ней было лёгкое платье, которое выглядело так, как будто оно было сделано из золотого шёлка и тюля, и я рассеянно подумала о том, а не холодно ли ей?
Но не это привлекло моё внимание, и не это заставило мою кровь застыть в жилах.