Сумеречная река
Переводчик: Siberian_fores
Редактор:Siberian_forest, _Kirochka_
Вычитка: Siberian_forest
ПРИБЫТИЕ
"Мы — дети страны из снега и льда, где светит полуночное солнце, а в источниках течёт горячая вода", — поёт Роберт Плант[1] у меня в наушниках, заглушив все остальные звуки, в то время как самолёт идёт на посадку. Я очень удачно выбрала песню, так как на много миль вокруг тут нет ничего кроме снега и льда. Я даже не могу разглядеть городок Ивало, не говоря уже про аэропорт, где мы должны вскоре приземлиться. Внизу проносятся только белые холмики, которые сливаются с бесцветным небом. Мы как будто летим в пустоту.
Лёгкое чувство паники возникает у меня в груди, и я тут же хватаюсь за подлокотники своего кресла и крепко зажмуриваюсь. Мне повезло, что во время этого полета из Хельсинки в Лапландию компанией "ФиннЭйр" рядом со мной никто не сидит, потому что весь полёт превратился для меня в поездку компанией "Стресс-Экспресс". По моему лицу то и дело текут слёзы от переполняющей меня скорби по моему отцу, либо меня накрывает мощная паническая атака, когда я задаюсь вопросом — какого чёрта я вообще делаю? Я не просто лечу в Финляндию, а в самую отдаленную северную часть этой страны, и притом в полном одиночестве. Я не в первый раз лечу одна, по работе мне постоянно приходится это делать, но сейчас всё иначе. Мать отказалась ехать со мной на похороны отца, но я их единственный ребенок, поэтому мне приходится нести эту ношу без чьей-либо поддержки. Я никогда раньше не была на похоронах.
Хоть я и бывала уже в Финляндии, это будет мой первый визит в Лапландию. Вообще-то, я родилась в городе Савонлинна, но моя мать оставила отца, когда мне было всего шесть лет и забрала меня с собой в Калифорнию. Я мало что помню из своего раннего детства, проведённого в Финляндии, но позже я каждое лето ездила туда. Мой отец долго и отчаянно боролся за то, чтобы видеться со мной, и как я впоследствии выяснила, только после того, как он пригрозил матери судебным разбирательством за право на опеку надо мной, она смягчилась и позволила мне ездить к нему.
Неожиданные воспоминания наводняют мою голову и переполняют сердце. Я остановилась в коттедже своего отца у озера и только что закончила освежающий полуночный заплыв. Несмотря на поздний час, солнце всё ещё светит, как это бывает в летние месяцы, а воздух наполнен стрекозами, которые кружатся вокруг на своих радужных крыльях в погоне за комарами.
Я иду вдоль пирса, обернутая в полотенце, оставляя за собой мокрые следы, и задаюсь вопросом: куда подевался мой отец? Как вдруг он появляется в дверях коттеджа.
И он кое-кого изображает. Санта Клауса.
Мой отец… был одним из тех людей, вроде Лесли Нильсона и Кристофера Ллойда, которые всегда выглядят старыми из-за своих преждевременно поседевших волос и бороды, так что он идеально подходил на эту роль. Он стоял в угасающем золотом свете летнего солнца, одетый в красный бархатный костюм Санта Клауса, с мешком полным игрушек за спиной.
Мне было где-то восемь или девять лет, и я была уже достаточно взрослой для того, чтобы верить в Санта Клауса. Но даже если бы я в него верила, то оказалась бы в полнейшем ступоре, если бы Санта Клаус навестил меня летом. Из писем, которые писал мне отец (мама не разрешала нам слишком часто разговаривать по телефону), я знала, что он скучал по мне в Рождество, тем более что родиной Санта Клауса была Финляндия. Именно поэтому я с радостью подыграла ему и насладилась его вниманием, и, конечно, игрушками и сладостями.
От этих воспоминаний у меня потеплело в груди, хотя острая боль между ребрами так никуда и не делась. И это продолжалось с той самой минуты, как мне позвонили и сообщили о смерти отца. Каждую секунду меня разрывало между двумя мирами: миром, где мой отец всё ещё был жив, а моя жизнь продолжалась, как и прежде, и миром, где мой отец был мертв, а моя жизнь раз и навсегда поменялась.
Мне позвонила коллега моего отца, Нура. Она рассказала мне о том, что мой отец ушёл в лес на прогулку и каким-то образом потерялся. Поисковая группа нашла его на следующий день, покрытого льдом и снегом. Мертвого.
Тогда эта новость показалась мне какой-то нереальной. По правде говоря, я до сих пор не могу в это поверить. Мне кажется, что два мира переплелись между собой и меня бросает из одного в другой, так что непонятно, где я в итоге окажусь. Иногда мне хочется, чтобы горе придавило меня целиком, точно бетонная плита, потому что мне довольно сложно выносить те моменты, когда на меня ни с того ни с сего обрушивается реальность происходящего. Я бы предпочла оставаться в самой гуще событий, какими бы жестокими они ни были, если конечно я вообще могла пережить эту боль.