Ей пришлось ощупью пробираться вдоль стены замка, потому что она не смогла сразу найти дверь, углубленную в стену на несколько футов, но в конце концов она ее нашла и, к счастью, поблизости не обнаружила никакой охраны, хотя внутри замка слышались голоса солдат. Подойдя ближе, она посмотрела сквозь узкие прорези в окованной железом двери и увидела в отдалении отблески костра, окруженного какими-то темными грудами, в которых она по храпу определила спящих людей.
Медленно и осторожно она приблизилась к двери и положила руку на главный засов. Если повернуть вправо маленькую потайную ручку, то можно открыть дверь снаружи, хотя она и запиралась на засов изнутри. Дворецкий осмелился объяснить Элис тайну открытия двери, потому что тогда ей было всего лет шесть или семь. Но Элис все хорошо запомнила и до отъезда из Вулвестона не раз пускала в ход свои познания.
Открыв замок, она очень осторожно попыталась отворить дверь, чтобы петли не выдали ее своим скрипом, и сразу же поняла, что она открывается беззвучно — петли недавно смазали. Она подумала: может, дверь смазали для ее брата, в случае если Роджер благополучно ускользнет от армии Тюдора и вернется домой.
Но самое трудное ждало ее впереди. Ей нужно было пересечь угол двора, где спали солдаты, а у главных ворот миновать стражников, все время делавших обход.
Пока поблизости никого не видно, она проскользнула внутрь. Постояв минутку, Элис успокоила дыхание. Она надеялась, что помнит путь в родительскую спальню достаточно хорошо, чтобы найти ее в темноте.
Добравшись до винтовой лестницы, она ощупью поднялась по ней и увидела свет, идущий из спальни в самом конце галереи. Элис устремилась туда, к свету, надеясь только на удачу. С такой мыслью она переступила порог и заглянула внутрь.
Глава 3
Высокая, закрытая драпировками кровать стояла у правой стены комнаты, прямо напротив горел огонь в огромном камине. Сначала ей показалось, что в комнате никого нет, кроме хозяина, но потом какой-то шорох привлек внимание Элис. В углу за камином она увидела костлявую старуху, в каком-то забытьи сидящую, поджав колени к подбородку, на подушке на полу. Элис не узнала ее. Решив, что та не причинит вреда, Элис вошла в комнату и закрыла за собой дверь.
Старуха открыла глаза и подняла голову, но не выказала никаких признаков тревоги, пока Элис не направилась к кровати. Тогда она заговорила высоким скрипучим голосом:
— Не раскрывай его, миледи. Он должен быть хорошо накрыт.
— Ты знаешь меня?
— Да, ты наша молодая леди Элис, которая наконец вернулась домой.
— А ты кто?
Старуха выпрямилась немного, но не сделала никакой попытки встать.
— Гуди Спарриг, миледи, из деревни Браусон. Я знахарка. Больше никто не захотел остаться со старым лордом.
— Я думала, с ним слуга.
— Он ушел.
Элис отдернула полог кровати и устремила взгляд на человека, внушавшего ей в детстве страх. У отца виднелось из громадного вороха одеял только лицо, блестящее от капелек пота, но все же заострившееся и серое, даже в слабом свете от камина.
— Он будет жить? — спросила она знахарку.
Женщина покачала головой.
— Могу я поговорить с ним?
— Да, если сможешь разбудить.
Сбросив на пол плащ, Элис заметила на столе около очага несколько восковых свечей и зажгла одну от огня в камине. Вернувшись к кровати, она подняла свечу так, чтобы осветить лицо, но не капнуть на него воском и не поджечь занавески.
— Отец, — настойчиво позвала она. — Отец, милорд, это я — Элис. Пожалуйста, сэр, вы должны проснуться.
Его ресницы дрогнули, потом приподнялись, открыв тусклые серые глаза, которые быстро метались туда-сюда, прежде чем сконцентрироваться на ее лице.
— Отец? Это Элис, милорд. Я вернулась домой.
— Элис? — Голос напоминал сиплое карканье. Слабое тело пошевелилось под тяжелыми одеялами. — Благослови тебя Бог, дитя. Я посылал за тобой, ведь так?
— Да, — ответила она. Потом, взглянув через плечо на знахарку, велела:
— Оставь нас. И никому не говори, что я здесь. Клянешься?
— Да, — пробормотала старуха, поднимаясь на ноги. — Все равно никого не осталось, кому говорить.
— Иди.
Старуха проковыляла к двери и вышла. Элис подождала, пока звякнет щеколда, и повернулась к фигуре на кровати:
— Милорд, умоляю, расскажите Мне, что здесь случилось.
— Умерли, все умерли. — Его глаза расширились, зрачки бешено вращались. — Солдаты… болезнь… нельзя оставаться. Безопасность, Элис в безопасности. Проследить за этим. Забрать мальчиков, спасти их… к Элис… нет, к Тиреллу. Элис в Драфилде. Проследить за этим. Хорошо, мой король. Преданность обязывает… — Он умолк, тяжело дыша, потом вдруг ясно повторил:
— Умерли, все умерли.
— Отец, пожалуйста, посмотрите на меня, — попросила она с оттенком нетерпения в голосе. — Это Элис, милорд, и я здесь, а не в Драфилде. Я должна ехать в Лондон, сэр. Солдаты, о которых вы говорили, — люди Тюдора. Мне бы не позволили остаться в Драфилде, даже если бы я все еще находилась там.
— Найди Роджера. Нужно найти Роджера. — Его глаза снова уставились на нее. — Где Роджер, девочка? Пришли его ко мне сейчас же.
— Я не знаю, где он, сэр. Я не разговаривала ни с ним, ни с его слугой, Дэйви Хокинсом. Я надеялась, что вы знаете, где они. Нам сказали, что Линкольн и виконт Ловелл убиты, так что Роджер и Дэйви тоже могут быть мертвы.
Он беспокойно задвигался.
— Не мертвы. Послание. Спасти.
Она едва ли могла понять его слова.
— Вы получили послание, так, отец? Кого нужно спасти?
Он все еще смотрел на нее, но теперь ей показалось, что в его взгляде появилась хитринка.
— Братьев, Элис. У тебя снова есть братья.
— Да, — резко ответила она, бросив взгляд через плечо на закрытую дверь. — Так мне сказали. Мой брат Роберт всего два дня как умер, сообщили мне, а мой брат Пол покинул замок две недели назад. Как вас понять, сэр, если они оба, Роберт и Пол, умерли от чумы восемь лет назад?
— Умерли, все умерли. — Его веки затрепетали, взгляд потерял направление.
— Отец, — отчаянно умоляла она, — вам еще нельзя спать, сэр. Что вы знаете о Роджере? Кто тот мальчик, которого звали Роберт? Кто такой Пол? Прячется ли кто-нибудь в Вулвестоне сейчас? — спросила она и сама испугалась вопроса. — Кого нужно спасти, сэр?
— Спасти? — Бледные веки снова широко распахнулись. Его тело пошевелилось, тело, которое в ее памяти сохранилось гигантским и пугающе могучим и которое теперь лежало, слабое и беспомощное, под огромной кипой одеял. — Спасите Элис, — пробормотал он, — любой ценой. — Он помолчал, как будто прислушиваясь, его глаза сузились, стали суровыми. Потом он быстро произнес:
— Согласен, согласен, но мою дочь нужно спасти, оградить от всего. Пошлите Тирелла… нет, не Тирелла, он известен, слишком хорошо известен. Я не увижу его, ваше величество. Это небезопасно. Спасти, спасти… Элис… нужно всех спасти.
Последние слова прозвучали в монотонном ритме. Она поняла, что он бредит, и подумала, сказал ли он хоть что-то осмысленно. Он говорил с кем-то еще, не с ней, и слова его казались бессмысленными.
— Отец, кто мои братья — фальшивый Роберт, фальшивый Пол? Кто они такие? Чего я должна опасаться? Пожалуйста, вы должны сказать мне. Я еду в Лондон, к врагу. Должна ли я бояться? Помогите мне, отец!
— Прости меня, Отче, что я согрешил, — пробормотал лорд Вулвестон. — Прояви милосердие к несчастному грешнику. — Теперь его глаза закрылись, губы едва шевелились, произнося последние слова.
— Отец, посмотрите на меня, — в отчаянии молила Элис. Она не смела прикоснуться к нему, она не хотела умереть. Но она хотела потрясти его за плечо. Она поняла, что старуха знахарка права. Он умирал. Времени почти не осталось. — Поговорите со мной! Скажите мне!
Его веки поднялись, и глаза снова ненадолго сосредоточились на ней.