— А если бы я не приехала?
— Нам мог бы сообщить Гуилим, — мягко пояснил он.
— Но сначала мне пришлось бы убедить его, что существует опасность, и даже тогда он мог бы сказать, что вы сами разберетесь и что он больше нужен в Вулвестоне. И… и… — Она не могла больше найти слов для оправдания.
— Вам просто захотелось приехать, — догадался он. Она попыталась увидеть его лицо, но не смогла.
— Я не могу объяснить, что я чувствовала, — пояснила она. — Я не хотела говорить никому, кроме вас. Я знала, что, если расскажу Гуилиму, он может послать кого-то другого, и они могли не найти вас. Более того, если бы он узнал, что я говорила с Дэйви, он мог… он бы не дал мне выбраться самой, без него. Я боялась, что вас убьют, Николас. Я не могла не приехать сама.
— Теперь понимаю. Вы не верите, что я могу сам позаботиться о себе и тем более о своем короле.
— Нет-нет, не поэтому! — поспешила она уверить.
Он усмехнулся, обнимая ее.
— Ах, дорогая, как легко вы попадаетесь на удочку. Я понимаю вас. Чувствовать, что никто другой не сможет сделать работу так хорошо, как ты сам, многого стоит. Но нельзя, чтобы женщина подвергала опасности свою жизнь только потому, что не верит в умение мужчин сделать все должным образом.
— Ну, я не понимаю, — возмущенно заметила она.
— Сейчас вы пообещаете мне кое-что. — Он снова прижал ее к себе. — Иначе, Богом клянусь, я свяжу вас и заткну вам рот, когда оставлю с нашим Гарри.
Она, конечно, не поверила в его угрозу и улыбнулась, притворно глубоко вздохнув:
— Очень хорошо, сэр, я пообещаю все, что вы захотите.
— Независимо от того, что увидите или услышите, вы останетесь с ним, пока я не приду за вами или пока он не отдаст вам другое приказание, — сообщил он.
— Я останусь с ним, Николас, я обещаю, если вы будете осторожны, — ответила она торопливо.
— Буду, — пообещал он, — и, дорогая, не волнуйтесь больше насчет смерти нашего сына. Я никогда не винил вас в этом.
— Знаю, вы так сказали, но…
— Я сказал то, что думал, — сурово оборвал он ее. — Все в воле Господа. Теперь я понимаю ваши чувства, но вы не правы, думая, что должны помочь моему королю, потому что наш сын умер.
— Мне так хотелось объяснить вам цель моего поступка, — проговорила она. — Но вы так злились, и…
— Я не злился. Увидев вас там на поляне с этими дикарями, я до смерти испугался, но потом я сказал то, что сказал, потому…
— Потому что ужасно разгневались на меня, Николас. Даже ваши люди подумали, что вы слишком суровы.
— Да, точно, — усмехнулся он.
Она приподнялась на локте и заглянула ему в лицо.
— Вы так довольны собой. Вы хотели заставить их встать на мою защиту!
— Им могло не понравиться, что среди них оказалась женщина в такой день, — объяснил он. — Некоторые считают плохой приметой, если женщина появляется хотя бы поблизости от поля битвы. Я подумал, что они будут менее возмущены, если немного посочувствуют вам. Я не мог потакать вам, любовь моя.
— О, Николас, повторите последние слова. Я никогда не уверена, говорите вы их всерьез или они просто случайно вырываются.
— Я говорю их серьезно, — прошептал он, заставляя ее лечь и крепко обнимая. — Поцелуй меня, жена.
Она хихикнула:
— Вы же не собираетесь овладеть мной прямо на глазах ваших людей, сэр. Что они подумают?
Она увидела его довольную улыбку.
— Они подумали бы, что я дурак, потому что трачу энергию, которая скоро понадобится мне на поле битвы.
Но я собирался только обнять мою жену, и потискать немного, и, может быть, еще несколько поцелуев, и, может быть… — его правая рука скользнула вниз по ее спине, — может быть, еще кое-что.
Элис не ответила. Он прижался губами к ее губам. Она наслаждалась его руками на своем теле и его поцелуями, а Потом, когда он уснул, она прижалась еще крепче к нему и тоже забылась сном.
На рассвете они уже въезжали на безмолвные улицы Ньюарка. Обычно шумный и суетливый даже в такой ранний час, город казался вымершим, горожане, без сомнения, дрожали от страха за запертыми дверьми и ставнями, пряча свои ценности и молясь, чтобы надвигающаяся битва не подошла близко к их порогу.
Уже достаточно рассвело, когда они проехали через рыночную площадь, мимо красивых домов к церкви с высокой колокольней. Остановив отряд, Николас приказал Хью подняться на башню.
— Посмотри, что оттуда видно, — сказа, ! он. Хью вернулся быстро.